Прекрасная незнакомка

— Нет. — Последовало долгое молчание. — Впрочем, меня это не удивляет. А тебя?

— Тоже нет. — Тут его сестра глубоко вздохнула. — Порой охота мне понять, сознаешь ли ты, от чего отказался.

— Как же, сознаю. И неизменно благодарен тому. Неохота, Кэ, быть мужем политического деятеля. Такая почетная роль пусть достается лишь тем, кто подобен Джорджу.

— Как это прикажешь понимать?

— Он так погружен в свою работу, что наверняка и не замечает, когда ты по три недели находишься в Вашингтоне. Что касается меня, я бы замечал. — Он не добавил, что ее дочь тоже замечает. Ему это известно, поскольку он подолгу разговаривал с нею при каждом своем приезде в Нью-Йорк. Забирал ее на обед, на ужин, на долгие прогулки. Знал племянницу лучше, нежели ее собственные родители. Порою ему казалось, что Кэ не уделяет дочери никакого внимания. — Кстати, как там Аманда?

— В порядке, надеюсь.

— Что значит «надеюсь?» — В его тоне легко читался упрек.

— Ты с нею не виделась?

— Боже мой, я только успела вылезти из вашингтонского самолета. Чего ты от меня требуешь, Алекс?

— Немногого. Твои дела меня не касаются. Твое отношение к ней — это нечто иное.

— И это тебя тоже не касается.

— Разве? А кого тогда касается это, Кэ? Джорджа? Да замечает ли он, что ты и десяти минут никогда не проведешь с родной дочерью? Наверняка, знать того не знает.

— Ей шестнадцать лет, и слава Богу, нянька уже не требуется, Алекс.

Нянька — нет, но до крайности нужны мать и отец — как всякой молодой девушке.

— Ничего не могу поделать. Мое занятие — политика. Разве не знаешь, сколько она отбирает сил.

— Угу. — Он медленно покачал головой. Вот чего она вознамерилась и ему пожелать. Жизни с Рэчел «Паттерсон», жизни, низводящей до приближенного мужчины. — Что еще скажешь? — Разговор продолжать не хотелось, и за пять минут он наслушался предостаточно.

— На тот год меня выдвинут в сенат.

— Поздравляю, — сказано это было вяло.

— Не очень-то радуйся.

— Я не очень. Думаю вот о Мэнди, о том, во что это выльется для нее.

— Если я пройду, это выльется в то, что она станет дочерью сенатора, так-то вот. — В ответе Кэ прозвучала внезапная резкость, Алексу захотелось огреть сестру.

— Полагаешь, ее это вправду трогает?

— Возможно, и нет. Деточка витает где-то в облаках и, возможно, ухом не поведет, если меня выдвинут в президенты. — На миг Кэ взгрустнулось, а брат покачал головой.

— Не в том суть, Кэ. Все мы тобой гордимся, любим тебя, но существует нечто более высокое, чем… — Как ей скажешь? Как объяснишь? Ничто ее не заботит, кроме своей карьеры, своих дел.

— По-моему, всем вам невдомек, что это значит для меня, как оно тяжело дается, сколь многое мне удалось. Занятие самоубийственное, и я с ним справляюсь, а ты только и знаешь, что поносить меня, что я дурная мать. А твоя мамочка того хуже. А Джордж слишком занят тем, что потрошит людей, и не упомнит, кто я — член конгресса или мэр. Все это, паренек, несколько огорчает, мягко говоря.

— Не сомневаюсь. Но случается, окружающие страдают от карьеры вроде твоей.

— Этого следует ожидать.

— Следует? И все ради карьеры?

— Может, и так. — Голос ее прозвучал устало. — Я не готова дать полный ответ. При всем желании. А как ты? Что в твоей жизни новенького?

— Мало что. Работа.

— Тебе хорошо?

— Иногда.

— Вернулся бы ты к Рэчел.

— Ну, быстро же ты сползла к главной теме. Не хочу я, Кэ, возвращаться. Кроме того, откуда ты взяла, что я ей нужен?

— Она сказала, что с удовольствием повидается с тобой.

— Ох, Боже мой, — он вздохнул в трубку. — Ты ведь не отступишься. Отчего бы тебе не пожениться с ее отцом и оставить меня в покое? Результат получишь тот же, не так ли?

На этот раз Кэ рассмеялась.

— Возможно, и так.

— Ты вправду надеешься, что я буду вести свою интимную жизнь исключительно в интересах твоей карьеры? — Таковая идея развеселила его, но под ее бессовестностью, чуял он, кроется частичка правды. — Пожалуй, в своей старшей сестре мне всего милей ее безоглядное упорство.

— Оно, мой младший брат, приносит мне то, чего я добиваюсь.

— В чем я не имею сомнений, кроме как в нынешнем случае, милочка.

— Значит, поужинать с Рэчел ты отказываешься?

— Ага. Но ежели опять ее повстречаешь, пожелай от меня всего лучшего. — Что-то в нем вновь шевельнулось при упоминании ее имени. Он больше не любил Рэчел, но временами не мог безболезненно слышать о ней.

— Обязательно. А ты пораскинь умом. Я всегда готова свести людей, если ты заглянешь в Нью-Йорк.

— А мне тогда повезет, ты уедешь в Вашингтон или будешь слишком занята, дабы со мной повидаться.

— Не исключено. Так когда ты собираешься к нам на Восток?

— Видимо, через полмесяца. Есть у меня клиент, к которому надобно съездить в Нью-Йорк. Я здесь представляю его интересы в отменно крупном деле.

— Впечатляет.

— Тебя? — Глаза его сузились, он посмотрел вдаль из окна. — Отчего бы? Подходяще звучит для твоей предвыборной кампании? По-моему, мамины читатели принесут тебе больше голосов, нежели мои дела. — Прозвучало это с некоторой иронией. — Если, конечно, я не одумаюсь и не женюсь вновь на Рэчел.

— Только не попади в какую-нибудь переделку.