Прекрасная ночь, чтобы умереть

— Нужен был сильный ориентир, который невозможно было бы проворонить. А почему вы ничего не сделали?

— Годар — идиот, лишенный сострадания к людям. Мне было очень приятно видеть его растерянным и в слезах.

— Гаэль — хороший мальчик, и он никого не убивал!

— Какие основания у вас утверждать это, мадам?

— Гаэль не способен убить! И у меня больше оснований, чем у кого бы то ни было, утверждать это, потому что никто не знает его лучше меня.

— Я тоже, если честно, не был до конца уверен в виновности этого мальчишки.

— Ваша карьера, месье, должно быть, сильно пострадала?

— Ничего-ничего, я уже наверстал упущенное. Я сумел арестовать настоящего преступника, и Гаэль Траво может теперь безбоязненно выйти из своего укрытия.

Пожилая женщина отпила глоток шоколада и сказала:

— Признайтесь, мы все пережили достаточно волнительное приключение.

Комиссар Барде погладил свои шикарные черные усы:

— Жюсифа Мальвуазен, в следующий раз, когда мне придётся проводить какое-нибудь сложное расследование, позвольте мне обратиться к вам за советом.

— Обязательно, господин комиссар.

Жорж Барде встал, достал из кармана свою любимую трубку из бриара, на миг задумался и вдруг спросил:

— Можно мне вас поцеловать в знак уважения и благодарности?

— Благодарности? Но за что?

— За урок, мадам. Я — полицейский, и у нас многие считают, что справедливость второстепенна по отношению к закону и порядку. Но это не так. С другой стороны, нигде не происходит столько подлостей, как в борьбе за эту самую справедливость. Но когда справедливость исчезает, не остаётся ничего, что могло бы придать ценности человеческой жизни.

Деревенщина

Комиссар Жорж Барде был известным в Провансе полицейским, но на этот раз его способности подверглись весьма суровому испытанию — преступление было только что совершено прямо на старте очередного этапа престижной велогонки «Тур де Франс».

Дивизионный комиссар Бельмар лично проинструктировал его. Речь шла о том, чтобы не испортить репутацию команд, всего Тура и его организаторов, а самое главное — местных органов власти.

В этот год шестнадцатый этап гонки должен был пройти между Эксом и Нимом, чтобы на следующий день перенести гонщиков и сопровождающий их персонал в Валанс. Ну а финишировать гонка, как обычно, должна была в Париже, на Елисейских Полях. В каждой команде было по восемь гонщиков, то есть общее количество гонщиков в пелотоне составляло 176 человек.

***

Всё это комиссар Барде прочитал в утреннем выпуске спортивной газеты, которую он отобрал у инспектора Лямотта. Прибыв на место, он сразу узнал логотип команды, которую искал. Впечатляющий кордон жандармов уже окружил там всё. Увидев, как Жорж Барде приближается к ним, коллеги уважительно отступили. Он прошел мимо них и протиснулся в грузовик-техничку.

— И кто только придумал такие узкие двери? Можно подумать, что на велосипедах ездят только люди с осиными талиями.

Внутри грузовика всё было на своем месте, и только большое пятно крови на полу нарушало идеальный порядок.

— А где же жмурик? — удивился комиссар.

— Трупа нет.

— Чёрт! Я знал, что это дело меня доканает! И что же тут произошло?

Ему объяснили, что труп был обнаружен техником около половины седьмого утра. Он бросился к директору команды, чтобы предупредить его, но тот, казалось, ничего не понимал. А когда они вернулись, тело исчезло.

Комиссар Барде энергично почесал свои шикарные усы, а потом расположился в местном кафе и разжёг свою первую за день трубку. Он сразу же вызвал к себе директора соответствующей команды Жозефа Лаори.

— Здравствуйте, месье Лаори. Я отвечаю за расследование этого убийства. Мне понадобится ваша помощь, чтобы понять, как функционирует ваш велосипедный мир, поскольку я ничего об этом не знаю.

— Я понимаю вашу озабоченность, комиссар, но Тур выдвигается через четыре часа, и моя команда нуждается во мне. Боюсь, вам придется обойтись без меня.

— Я постараюсь беспокоить вас как можно меньше, но, как говорится, что положено, то положено.

Он решил собрать всех членов команды для допроса. Он начал с велосипедистов, чтобы освободить их побыстрее — он был уверен, что это все зря, и что старт Тура состоится в любом случае.

Допросы были очень лаконичными. Жорж Барде обязательно хотел оставить при себе директора команды для возможных переводов, так как он сам говорил только по-французски. Но восемь профессиональных гонщиков команды ничего не знали, ничего не видели, ничего не слышали.

Тем не менее до ушей комиссара долетело, что его с приглушенным смехом называли деревенщиной. Он запомнил это. Пока, — сказал он сам себе, — пока.

— Они не из болтливых, эти ваши велосипедисты, — сказал он директору команды.

— Знаете, в нашей работе мы вообще-то скупы на слова. Нам нужна вся наша энергия, чтобы крутить педали, а это не всегда легко, — ответил директор.

— Хорошо, месье Лаори, приведите ко мне техников, — сказал комиссар, разыскивая в карманах своей бежевой куртки кисет, чтобы разжечь очередную трубку.