Прекрасная ночь, чтобы умереть

— Рассказать вам что, сэр Бэрдет? Или я должен называть вас Шерлок Холмс? — ответил британец, играя акцентом, чтобы злонамеренно исказить фамилию французского полицейского.

— Не очень-то вы любите полицейских, месье Камбель, — исказил в отместку фамилию англичанина комиссар Барде.

— У нас в Англии констебль вовсе не похож на французского жандарма. Констебли обычно избираются из жителей графства, следовательно, они находятся в самых близких отношениях с народом. Совсем другое положении у французского полицейского: он прежде всего лицо, не имеющее никакой родственной связи с народонаселением того округа, в котором он служит. К тому же он ещё и агент правительства, отсюда и понятно, почему он пользуется народным нерасположением и отчего на него все смотрят с недоверчивостью. При исполнении своей обязанности, английский констебль всегда найдет верного и усердного помощника в каждом жителе округа, а французский жандарм в таком же точно случае встретит в народе только одно сопротивление. В жандарме француз видит совершенно чуждую ему, неприязненную силу. Жандарм представляется народу только карателем, между тем как в констебле англичанин видит своего друга и заступника.

— Интересно вы рассуждаете, месье, — усмехнулся комиссар Барде. — Да вот только вы, похоже, не очень в курсе, что национальная жандармерия у нас — это воинские формирования, обеспечивающие общественную безопасность и охрану правопорядка, а также выполняющие функции военной полиции и судебного конвоя. Она организационно входит в состав Министерства внутренних дел, но оперативно подчиняется Военному министерству. А вот я, например, служу в национальной полиции. Мы осуществляем следственную и разыскную работу. Чувствуете разницу? И родился я в Эксе, так что не нужно морочить мне голову про то, что французский полицейский не имеет никакой родственной связи с народонаселением того округа, в котором он служит. А вот вы, месье, к моему великому сожалению, тут человек совершенно чужой, поэтому извольте отвечать на мои вопросы.

— И что же вы хотите от меня услышать?

— Ну, скажите мне, например, что искали в этом грузовике?

— Мой сотрудник отвечал за проверку соответствия оборудования правилам гонки. Он получил эту команду простым административным назначением. Больше ничего.

— Вы имеете в виду, что эта команда не находилась под подозрением.

— Ни одна команда не подозревается априори. Мы больше стремимся к тому, чтобы контроль был… как бы это сказать… сдерживающим.

— Так что ваш контролёр выполнял обычную рутинную работу?

— Да, именно так.

— И эта рутинная работа привела его в грузовик?

— Я бы так не сказал.

— А как бы вы сказали? Хотите пива, месье Камбель? Нашего?

— Кэмпбелл. Арчибальд Кэмпбелл. Что же касается вашего пива, то нет, спасибо. Я предпочитаю английский эль.

— Бога ради, не стану настаивать. И все же — что делал ваш контролер в грузовике?

— Я бы сказал так: если Алекс Волински попал в техничку, то там было что-то, что, вероятно, его заинтриговало.

— Скажите, а кроме веса велосипеда, что может не соответствовать правилам?

— Ну, мы с некоторых пор ищем электрические махинации.

— Электрические махинации! На велосипедах? Вы уверены, что не хотите пива? И что это за история с электрическими велосипедами?

Британец вздохнул. Он был подавлен этой игрой. Он понимал, что комиссар играет с ним в кошки-мышки.

— Это небольшие электродвигатели, скрытые в трубах велосипеда, которые помогают вращать колеса. Это позволяет двигаться немного быстрее и, прежде всего, меньше утомляться.

— Это правда? С такой системой не нужно больше употреблять допинг?

— Именно так, господин комиссар.

— То есть ваш контроллёр мог зайти в грузовик, чтобы искать фальшивые велосипедные рамы?

— Да, или что-то ещё. Недавно, например, были найдены педали с мини-электродвигателем, скрытым в самой оси.

— В оси? И как распознать эту штуку?

— У нас есть электронные планшеты, которые улавливают электрические волны, когда их устанавливаешь в сантиметре от трубки или оси.

— В сантиметре! А если пройти немного дальше или быстрее…

— Мы ничего не обнаружим.

— Так что же делал ваш контролер в грузовике?

— Не знаю, господин полицейский, не знаю.

Беседа на этом закончилась. Жорж Барде еще некоторое время размышлял, прежде чем дать указания инспектору Лямотту. Затем он принялся за технического менеджера команды, имеющей отношение к убийству. Мужчина явно страдал. Его взгляд, казалось, что-то искал. Он сел и лихорадочно развел руками.

— Ваше имя?

— Лоик Бурдонна.

— Вы технический руководитель команды. Чем вы занимаетесь?

— Я должен быть гарантом правильной работы велосипедов, назначенных гонщикам. У каждого чемпиона есть свои велосипеды. Я имею в виду, что каждый велосипед оборудован под одного конкретного спортсмена, а не под другого. И все они имеют по три велосипеда.

— И вы тоже гарант соблюдения правил Тура, месье Бурдонна?

— О чём вы говорите?

— Вес велосипеда, колеса… Проверить, что велосипед не имеет каких-либо скрытых штучек…

— Я не понимаю, о чём вы говорите.