Прекрасная ночь, чтобы умереть

— Но, шеф, — сказал инспектор Лямотт, — если командировка не будет согласована, я не увижу свои деньги в ближайшее время.

— Нет ничего более достойного, чем истина, и её поиски не имеют цены. Так что потерять несколько десятков евро… Малыш, мне кажется, стоит рискнуть.

Для комиссара Барде тема была закрыта: надо ехать в Монпелье — значит надо. А вот инспектор Лямотт уже сталкивался с неприятными ситуациями, когда его молодая жена настойчиво спрашивала, когда будут возмещены понесённые расходы. И он мог только ответить: «Не знаю, я буду спрашивать…». Без дальнейших разъяснений.

***

Комиссара Барде вызвали к дивизионному комиссару Бельмару, и тот в резкой форме приказал объяснить ему медлительность расследования. Не известно имя мёртвой. Прискорбно. Очень жаль…

— У нас есть имя какой-то Клариссы. Оно указано в реестре портного.

— Какого портного? — спросил дивизионный комиссар.

— Того, кто шьёт платья для монахинь. Та же ткань покрывала мёртвую.

— Ну, это хорошая новость. У вас есть имя, адрес и свидетель, которого я могу услышать на допросе.

— Пока нет, но почти. Я отправил инспектора Лямотта в Монпелье. Он должен допросить сотрудника.

— А как же монастырь? — спросил дивизионный комиссар.

— Ничего особенного. Если не считать многочисленных иммигрантов.

— Иммигранты, работающие в монастыре. Я не вижу ничего необычного.

— Так можно подумать. Матушка-настоятельница терпит их не очень католические поступки из-за малочисленности персонала.

— У нас нет жалобы на это, — отметил дивизионный комиссар. — Никаких претензий, никаких инструкций.

— Пока нет. Матушка-настоятельница опасается причастности одной из её сестер без угрызений совести.

— Оба этих дела могут быть как-то связаны? — поинтересовался дивизионный комиссар.

— Никто не запрещает так думать, — ответил комиссар Барде.

— Каковы обстоятельства смерти?

— Ей пробили затылок.

— Ударом?

— Нет, она могла врезаться в подоконник, угол стола или лестничную ступеньку во время ссоры. Её потом побрили, и она получила удары ножом в нижнюю часть живота. Удары были нанесены уже после наступления смерти.

***

Вернувшись из поездки в Монпелье, инспектор Лямотт привез с собой обнадеживающие новости. Торговец тканью подтвердил, что видел мёртвую девушку. Она была не одна. Её сопровождала ещё одна молодая женщина. Он подумал, что узнал сестру Клариссу в подборке фотографий, но был в этом не совсем уверен.

Расследование на местности в сочетании с анализом камер наблюдения должно было определить, какие транспортные средства проезжали у места преступления в часы, предшествовавшие смерти. Свидетели опознали мини-внедорожник с открытым кузовом «Дайхатсу Фероза» с двумя женщинами на борту. Кусочки головоломки начали собираться вместе.

***

Комиссар Барде собрал свою команду для совещания.

— Нам не хватает мотива. Но всё заставляет думать, что сестра Кларисса замешана в этом. Она пропала. Со вчерашнего дня мы потеряли её след. Она не вернулась в монастырь.

— Нужно расставить ловушки, — предложил инспектор Лямотт.

— Держу пари, что она не покидала окрестности. Мы должны узнать всё о её знакомых, которые могли бы укрыть её.

— Сестра Кларисса помогла многим иммигрантам, — напомнил один из инспекторов.

— Я хочу знать, имело ли место вымогательство.

Расследование стало экзотическим, когда стали допрашивать беженцев. Вызвали всех, кто работал в монастыре. Наняли переводчиков. Им задавали вопросы. Были ли злоупотребления властью, шантаж, и если да, то с чьей стороны? Вот ответы, которые ожидал дивизионный комиссар. Для проведения допросов был даже назначен психолог.

Время шло, и роль сестры Клариссы становилась все более очевидной. Она играла центральную роль в эксплуатации иммигрантов. Она их направляла к сотруднику местной администрации, который должен был им помочь в бумажных процедурах. Тот требовал от них деньги в обмен на расплывчатые обещания. Иммигранты по-прежнему работали в субботу и воскресенье у частных лиц, не отдыхая и не жалуясь. Эти случайные работодатели платили напрямую сестре Клариссе. Иммигранты видели лишь небольшую часть своих денег.

Внезапно комиссар Барде вскочил и воскликнул:

— Позовите мне бригаду кинологов! Сестра спряталась где-то в монастыре.

— Что заставляет вас так думать, шеф? — спросил инспектор Лямотт.

— Слова матушки-настоятельницы, которая надеялась вернуть заблудшую овцу на правильный путь.

Прокурор разрешил обыск в монастыре. Это было впервые на памяти дивизионного комиссара Бельмара. Последний молился небесам: хуже всего было бы запороть всё. При такой мобилизации средств невозможно было скрыть операцию от представителей прессы.

Устроили засады, как на охоте. Все входы в монастырь были перекрыты. Как только матушка-настоятельница была проинформирована, она села за телефон, чтобы связаться с епископом. Потом в кабинет дивизионного комиссара поступил звонок из Министерства внутренних дел, за которым последовал другой — из Министерства юстиции. Один неверный шаг, и Люсьен Бельмар мог поставить крест на своих мечтах о продвижении по службе.