Прекрасная сторона зла

— Он не принуждал его, не угрожал?

— Нет, ничего такого не было.

— Можешь описать толстяка?

— Среднего роста, огромный живот, темные волосы, борода. Прихрамывал.

— У него на лбу не было такого знака? — я показываю ему рисунок клейма, которые наносятся на лбы отверженных.

— Он был в шляпе, — говорит уборщик. — Поэтому не знаю.

Под внушением я прошу парня нарисовать толстяка. Получается неплохо. Благодарю его и иду на парковку. Здесь удача вспоминает, что у нее плохое настроение и отворачивается от меня. Никто из опрошенных не видел в тот вечер ни Якуба, ни толстяка. Звоню Ви и рассказываю ему в подробностях узнанное. Отправляю по почте рисунок подозреваемого.

— Сегодня ночью готовим облаву, — делится он. — Под проверку попадут все отверженные, кого успеем схватить. Уверен, мы найдем информацию о том, с кем был связан Броуди.

— Ви, мне нужно лететь в Россию. Это личное, и я не могу сказать «нет».

— Когда самолет?

— Завтра вечером.

— Значит, еще успеем поработать, — бодро говорит Вианор, и мы прощаемся.

Найти Джозефа Бронштейна мне не составляет особого труда. Помимо того, что он владеет самой огромной библиотекой редких книг, мужчина еще содержит небольшую лавочку, в которой балуется продажей и покупкой антиквариата. Она, оказывается, спрятана в небольшом тупике, и мне приходится поплутать, чтобы найти туда вход.

Пока я жму на кнопку звонка, над моей головой качается, слегка поскрипывая, пожелтевшая от времени и дождей вывеска. На ней изображен ворон, несущий в клюве зеленую веточку. Какое интересное сочетание символики жизни и смерти. Раздается противный писк, а за ним — легкий щелчок. Толкаю тяжелую металлическую дверь, переступаю порог и оказываюсь на лестнице, ступеньки которой ведут вниз. Неспешно спускаюсь и вхожу в помещение, заставленное высокими шкафами. Слышу чье-то свистящее дыхание и потрескивание лампочки. Посредине стоит обшарпанный стол, за которым, склонившись над бумагами, сидит седовласый мужчина. Услышав мои шаги, он поднимает голову, и я вижу лицо старика, которому не меньше девяноста лет.

— Добрый вечер, — произношу я. — Господин Бронштейн?

— Добрый вечер, молодой человек, — поднимаясь, вежливо произносит он. — Я к вашим услугам. С каким вопросом вы ко мне пожаловали?

— Мне хотелось бы узнать происхождение одной книги, — говорю я и оглядываюсь по сторонам. Здесь витает запах старой кожи и ветхой бумаги. Он приторно-сладковатый, и мне от него нехорошо. Появляется ощущение, будто я перенёсся из наших дней в темное средневековье. А этот отрезок жизни был не самым моим любимым.

— Я могу взглянуть на нее? — поправляя очки, осведомляется Джозеф.

— Да, конечно, — вытаскиваю из сумки книгу и протягиваю ее профессору. Он бережно берет ее в руки и опускается за стол. Выдвигает ящик и вытаскивает оттуда огромную лупу. Молча наблюдаю за ним. Лампочка продолжает потрескивать, и этот звук действует на меня умиротворяюще.

— Откуда она у вас? — поднимая голову, взволнованно спрашивает Джозеф. Его голос дрожит, и я слышу, как бешено стучит его сердце.

— После смерти друга мне досталась его библиотека, — говорю я. — Когда стал разбирать ее, то наткнулся на этот загадочный экземпляр. Книга отпечатана на станке, но язык сколь древний, столь же мертвый, поэтому у меня возник вопрос — кому и зачем это могло понадобиться? И о чем здесь речь?

— Это же книга Чори! — с восторгом говорит старик, сжимая переплет. Его переполняет радость, и мне начинает казаться, что еще чуть-чуть — и он запрыгает. — Вы понимаете, какое сокровище вам оставили?

Старик трясется, и на его выцветших от прожитых лет глазах выступают слезы.

— Кто такой Чори? — спрашиваю я, и от своего незнания чувствую себя неуютно.

— Как, вы не знаете? — искреннее удивляется Джозеф. — Впрочем, вы слишком молоды для этого и, скорее всего, не увлекаетесь мистической историей. Прошу прощения за этот выпад всезнайки.

— Буду рад, если вы просветите меня, — почтительно говорю я, Бронштейн указывает мне на стул. Сажусь на него и откидываюсь на спинку. Мой собеседник снимает очки, протирает глаза и начинает свой рассказ.