Прекрасная сторона зла

С облечением вздыхаю. Достаю из шкафчика стакан, наливаю в него кровь. Залпом осушаю его, даже не ощутив вкуса. С момента, когда я питался в последний раз, прошло больше суток, а я все еще не чувствовал жажды. Раньше подобного со мной не было. Голод давал о себе знать каждые шесть часов. К горлу тут же подкатывает тошнота. Все, что успел выпить, тут же оказывается на полу. Провожу рукой по губам и отвращением стираю красные капли.

— Что здесь происходит? — слышу голос Риты и оборачиваюсь. Она с удивлением смотрит на запачканный пол.

— Кажется, привычный рацион мне больше не подходит, — говорю я. Рита наливает воду в ведро и снимает с гвоздя швабру. — Извини за бардак.

— Хочу напомнить тебе, что в этом доме живут люди, и твоей варварской пище в холодильнике не место! — упирая руки в бока, говорит Рита. — Тем более, здесь живет ребенок!

— Которому скоро восемнадцать, — ворчу я.

— Ты что думаешь, это приятно — лезть за мороженым и видеть пузырь с чьей-то кровью?! Меня чуть не вывернуло наизнанку! Покупай себе личный холодильник и держи там, что хочешь, хоть отрезанную голову Моцарта! — продолжает негодовать Рита.

— За что ж ты так с Моцартом? Хороший был парень!

— Я отправляюсь отдыхать, — заглядывая на кухню, бодрым голосом говорит Арсен. — Сообщи сразу, как только будут новости о Якубе.

Не дожидаясь ответа, разворачивается и уходит. Могу поспорить: он тянул с отправкой в подвал до последнего, чтобы увидеться с Айлин. Симпатия, что между ними возникла, выглядит очень трогательно.

— Скажи, обо мне вчера кто-нибудь спрашивал? — спрашиваю я Риту. Та сперва пожимает плечами, потом хлопает себя по лбу и издает «А»!

— Был какой-то симпатичный брюнет, — торопливо говорит она. — Сперва интересовался дома ли ты, а потом попросил воды попить. Ну я напоила его, и он ушел. Мне не надо было этого делать?

— Типа того, — вздыхаю я. — Он как-то представился?

— Да, у него такое забавное имя… Вроде, как Америка. Никогда такого не слышала, — рассеяно говорит Рита.

— Ты ни при каких обстоятельствах не будешь обучать Айлин магии или рассказывать ей подобные вещи, — подходя к Рите, тихо говорю я. — Отныне даже разговоры о колдовстве и прочих чудесах в ее присутствии под запретом.

— Ты с ума сошел? — Рита широко распахивает глаза и растерянно смотрит на меня. — Это невозможно! Если она не научится управлять своими силами, она погубит всех к чертям собачьим!

— Это произойдёт, если она разбудит в себе эту силу, — зловеще шепчу я.

— Но почему?! — Рита в сердцах бьет ногой по ведру, и вода разливается.

— Прости, но я не могу тебе сказать, — с сожалением говорю я. — Выполни мою просьбу и не задавай вопросов.

— Это нечестно, я тоже часть этой семьи! Нельзя скрывать от меня подобные вещи! — обиженно говорит Рита, поджимая губы. В ее голосе звенят слезы.

— Это не моя тайна, я не могу ей распоряжаться.

— Ну, хотя бы намекни, — не желает сдаваться Рита. — Словом или знаком… Я ведь все равно узнаю, только намучаюсь до этого.

— Правда тебе не понравится, поэтому не стоит спешить. Твое неведенье намного блаженней. И я снова прошу тебя поверить мне на слово.

— Ты просто садист! — выпаливает Рита, хватает швару и начинает собирать с пола пролитую воду.

— В чистом виде, — откликаюсь я и спешу наверх. Мне нужно переодеться и привести себя в человеческий вид. Этим утром я хочу встретиться со следователем, что ведет дело Елены. Адвокат написал его имя и фамилию. Мне не составит труда поговорить с ним по душам.

Участком оказывается небольшое здание, похожее на коробку из-под ботинок. Серое, невзрачное, прямоугольное. От одного взгляда на него в сердце пробуждается первозданная тоска, от которой только один выход — удавиться. Меня встречает неприветливый сотрудник, и я без зазрения совести пользуюсь внушением, чтобы добиться того, что мне нужно. Не спеша поднимаюсь на второй этаж и двигаюсь в конец коридора. Именно там расположен кабинет следователя Миронова. Стучусь в дверь и почти сразу слышу резкое:

— Заходите!

Нажимаю на ручку и переступаю порог. Мужчина, сидящий за столом, заваленным папками, вопросительно смотрит на меня. Он упитан, и лыс. Его лоб лоснится от пота, хотя в помещении прохладно.

— Я друг Елены Савро, — беря стул и садясь на против, начинаю разговор я.

— Мне известно, кто вы, господин Дорадо, — всем своим существом демонстрируя могущество, сухо говорит следователь.

— Скажите, есть ли новые подвижки в деле? Подозреваемый признался? — перехожу к делу я.

— Вы не похожи на друга Елены, — поднимаясь из-за стола, говорит Миронов. — Ну, какая дружба могла быть между пожилой женщиной и таким юнцом, как вы? Хоть понимаете, как забавно это выглядит со стороны, Дорадо?

— Предвзятость — опасная вещь для вашей профессии.

— Повидал я на своем веку таких красавчиков, — брюзжит Миронов, стоя у меня за спиной. — На деньги ее позарился? Решил стать опекуном девочки, чтобы заграбастать себе все?

— Я бы хотел взглянуть на доказательства, которые сделают ваши слова не простым сотрясением воздуха.