Прекрасная сторона зла

Замок тихо щелкает, дверь распахивается. В гостиную, неся с собой запах дождя и ветра, входит Айлин. Увидев Америго, застывает на месте. Лицо бледнеет, губы начинают дрожать. Она бросает взгляд на меня. В нем плещутся страх и отчаянье.

— Что этот выродок делает в нашем доме? — вскидывая подбородок, с вызовом спрашивает она. — Хочу, чтобы он убрался. Немедленно.

— Через пять минут его здесь не будет, — заверяю ее я.

— Сейчас! — наклонив голову вбок, требует она.

— Будет лучше, если ты пойдешь к себе, — сдерживая раздражение, предлагаю я.

— Полагаю, с твоими желаниями, леди, здесь никто не считается, — улыбается Америго.

Не раздеваясь, Айлин взбегает вверх по лестнице. Брат оборачивается, чтобы проводить ее взглядом.

— Ты не стер ей память, — с сожалением говорит он. — Раньше ты был милосердней.

— У тебя какое-то извращенное понятие о милосердии, — хмурюсь я. — Сперва натворить дел, вести себя, как последняя сволочь, потом заставить забыть — и смотрите; на самом деле я белый и пушистый. Ты уж определись, на чьей стороне ты играешь.

— Мне казалось, она значит для тебя больше, — с досадой замечает Америго.

— Чтобы она для меня ни значила, я опекун этой девочки и буду защищать ее интересы. Помнить о том, какая ты скотина, для нее в приоритете.

— Это важнее для тебя, чем для нее. Так у тебя создается иллюзия, что все под контролем, — говорит Америго.

— Или же я не хочу облегчать жизнь тебе.

Айлин спускается с лестницы, замолкаю.

— Убирайся, — вытаскивая из-за спины ружье и наставляя его на грудь Америго, хрипло приказывает Айлин. — Сейчас же.

Похоже, она забыла, кто он. Вид оружия вряд ли его напугает.

— Айлин, не делай глупостей, — на всякий случай прошу я.

— Хорошо, — откликается та. Опускает ружье и, целясь в колено Америго, нажимает курок. Выстрел — щелкает затвор, гильза падает на пол. Теряя равновесие, Кальенте падает. Тут же поднимается, хватаясь за ножку торшера. Снисходительно смотрит на девушку, которая все еще сжимает оружие.

— Поднялся, молодец, — глухо говорит она и простреливает ему второе колено. Америго снова падает. Он морщится от боли, но не издает ни звука. Прижимается спиной к дивану, пытаясь зажать руками раны.

— Довольно, — хочу забрать у Айлин ружье, но Америго останавливает меня.

— Не мешай ей. Пусть выразит свои чувства, — неожиданно говорит он и смотрит на Айлин. Раскидывает руки, выпячивая вперед грудную клетку. — Делай, что хочешь.

Сам не знаю, почему, я его слушаюсь. Мне не по душе эта идея. Совсем не хочется привлекать к себе лишнее внимание. Сейчас переполошатся соседи, вызовут полицию, придется объясняться.

— Надо же, какая покорность, какое благородство! — усмехается Айлин, сверля его взглядом. — Может, ты думаешь, что меня это остановит?

— Сделай то, чего тебе хочется.

— Серьезно? Ты мне разрешаешь? — ее удивление смешивается с негодованием.

Америго ничего не отвечает, выжидающе глядя на нее. Она лихо передергивает затвор, целится ему в плечо. Выстрел. Потом в живот. Невольно затыкаю уши руками. По телу Америго пробегают судороги, изо рта течет кровь. Айлин делает последний выстрел. В сердце. Его голова дергается, заваливается набок — и через мгновение он затихает.

Глава 16

Девушка тяжело дышит, глядя на мертвое тело своего обидчика. Ружье выскальзывает из ее рук и падает на пол. Прикрывая ладошкой рот, она стремглав бежит на кухню. Бешеный выброс адреналина в кровь — и как следствие, рвота. Подбираю с пола гильзы. Прячу оружие в подвале. Стираю с него отпечатки пальцев. Если сейчас нагрянет полиция, не хватало, чтобы они все это увидели. Захожу на кухню. Айлин стоит, упершись руками в раковину. Голова низко опущена. Слышно, как из крана течет вода.

— Ты должен был остановить меня, — с упреком говорит она, не оборачиваясь, — а не потакать этому сумасшедшему!

Ее снова рвет. Вижу, как содрогаются ее плечи. Убираю от ее лица волосы, обнимаю за талию.

— Ты же знаешь, что это не по-настоящему, — касаясь подбородком ее макушки, тихо говорю я. — Просто игра. Через пару часов он будет в порядке.

— Неважно, — Айлин делает ладонь ковшиком, набирает в нее воду и швыряет себе в лицо. — Я взяла в руки оружие и без малейших колебаний всадила в парня пять пуль. И мне было в этот момент хорошо, понимаешь?! Я чудовище.

— У тебя было состояние аффекта. Ты ведь большая девочка, знаешь, что это такое, — успокаиваю ее я.

— Нет. Я просто хотела его убить. Размазать по стенке. Чтобы ему было больно, и он страдал, — оборачиваясь ко мне, говорит Айлин. — Все это было осознанно. Теперь я преступница.

— Послушай, этот тип не далее, чем вчера, изнасиловал тебя и заклеймил, что ты от себя хочешь? Принести ему пряников и напоить чаем? Твоя ярость вполне понятна и объяснима. Это реакция на унижение и бессилие. Ты даже сама еще не поняла, какой пережила кошмар. Не требуй от себя слишком многого, — вкрадчиво говорю ей я. Кладу ей руки на плечи, чувствуя, как по венам бежит кровь. — Да, ты нашпиговала его пулями, но подсознательно знала, что это можно сделать. Будь он человеком, ты бы так не поступила.