Прекрасная тьма

— Есть кое-что, что ты должен знать, — Лайла понизила голос, будто бы то, что она собиралась сказать, можно было произнести лишь шёпотом. — Абрахам жив.

У Мэйкона и Лайлы не было времени отреагировать. Раздался гул, и во тьме материализовалась фигура.

— Браво. В действительности она намного умнее, чем я ожидал. Лайла, не так ли? — Абрахам громко зааплодировал. — Тактическая ошибка с моей стороны, но твоя сестра может с лёгкостью исправить это. Ты согласен, Мэйкон?

Глаза Мэйкона сузились:

— Сарафина мне не сестра.

Абрахам поправил галстук. Со своей седой бородой и выходным костюмом он больше напоминал полковника Сандерса[6], нежели того, кем являлся на самом деле — убийцу.

— Нет нужды спорить. Как-никак Сарафина — дочь твоего отца. Досадно, что вы двое не можете поладить, — Абрахам словно бы случайно подошел ближе к Мэйкону. — Знаешь, я всегда надеялся, что нам выпадет шанс встретиться. Я уверен, как только мы поговорим, ты осознаешь своё место в Порядке Вещей.

— Я знаю своё место. Я сделал свой выбор и давным-давно Связал себя со Светом.

Абрахам громко рассмеялся:

— Как будто это возможно. Ты по природе своей Тёмное создание, инкуб. Твой смехотворный альянс со Светлыми Магами, защищающими Смертных, — глупость. Ты принадлежишь нам, своей семье, — Абрахам взглянул на Лайлу. — И ради чего? Ради Смертной женщины, с которой ты никогда не сможешь быть? Ради женщины, которая замужем за другим?

Лайла понимала, что это правда. Мэйкон сделал свой выбор не только из-за неё, но она все же являлась одной из причин. Она взглянула Абрахаму в лицо, собрав всё мужество, каким обладала:

— Мы найдём способ покончить со всем этим. Маги и Смертные должны быть способны на большее, чем просто сосуществование.

Выражение лица Абрахама изменилось. Он помрачнел, и уже больше не походил на пожилого джентельмена-южанина. Он выглядел жутким и зловещим, когда улыбнулся Мэйкону:

— Твой отец и Хантинг — мы надеялись, что ты присоединишься к нам. Я предупреждал Хантинга, что братья часто не оправдывают ожиданий. Как и сыновья.

Мэйкон резко повернул голову, выражение его лица изменилось подстать лицу Абрахама:

— Я ничей сын.

— Пусть так, но я не могу позволить тебе или этой женщине вмешиваться в наши планы. Очень жаль, правда. Ты отвернулся от своей семьи, потому что полюбил эту мерзкую Смертную, и она умрёт, потому что ты втянул её в это, — Абрахам исчез, материализовавшись прямо перед Лайлой. — Вот так, — он открыл рот, обнажая блестящие клыки.