Прекраснейшая мерзость (СИ)

Чувствовать как пусть и твердые энергии Эмпирея медленно растворяют твою плоть, давясь при этом кровавыми слезами отчаянья, ощущая взор десятков псайкеров, что наблюдают за твоей мучительной смертью от которых даже по застывшему эмпирею расходится незамутнённая ненависть, брезгливость и отвращение, просто незабываемо, особенно если среди этих наблюдателей особенно сильно выделяется твоя собственная мать, да так, что на фоне ее ненависти и отвращения теряются все иные ее чувства и эмоции.

Я даже не заметил как какая-то из тварей Варпа все же пробилась через мой своеобразный барьер, излучая во все стороны омерзительную смерти из голода, похоти и охотничьего азарта, тогда почему-то она показалась мне самым мерзким и отвратным порождением Безумия. Похотливым орудьем, без чести, без доблести отваги и гордости истинного война, способная вместо боя на пределе возможностей лишь подбирать объедки! Я как никогда возненавидел собственные омерзительнейшие способности которые лишь портили мне жизнь и возжелал, чтобы они исчезли.

Тогда я познал что такое ЯРОСТЬ. Моя кровь, как и до селе, застывший вокруг меня Эмпирей заклокотали яростной бардовыми с металлическим привкусом свежей крови всполохами, мое тело прекратил существовать как таковое, но моя клубящаяся ярость требовали выходя.

Единственное, до чего мне было по силам дотянуться, была эта омерзительная тварь, и я бросился на нее. Кипучий вокруг воинственно-кровавый Варп не препятствовал мне, отнюдь, он подталкивал меня, не помогал, ибо вмешаться в поединок это непростительно, но при этом разогнал всяких псайкеров, ударив попутно им по психосилам, дабы не было повадно вмешиваться.

Розоватая змееподобная тварь, вечно произвольно изменявшая и свою длину и количество голов с руками-клешнями, испытала неподдельный ужас и трепет, тогда я подумал, что она испугалась меня, но много позже я понял, что она испугалась тени того, что встало у меня за спиной. Из-за моментного вызванного испугом промедления твари, что из-за Случайности растянулось для меня в месяцы, если не года, я смог нанести первый удар, вкладывая в него всю свою боль, всю свою ненависть и всю свою клокочущую ярость. И неведомая тварь взвыла сотнями кислых и одновременно с этим приторно сладких голосков. Варп-материя из которой она состояла, брызнула в разные стороны, разбазаривая так лилейно накопленной этим порождением глубин души. Она пыталась отвечать на удары моих несуществующих рук своими клешнями, но Эмпирей или сама судьба тогда были на моей стороне и удары этой твари либо проходили мимо меня, разминувшись с моим воплощением на тысячи километров реального пространства, либо искривлялись и становились излишне мягкими, чтобы нанести мне хоть какой-то вред. Либо совершенно Случайно цепляясь за Спонтанно появившийся небольшой Варп-риф. А я все бил и бил, разбрасывая в окружающее меня пространство страдание и наслаждение сотен некогда пожранных этим порождением душ смертных. В одночасье мои такие неудобные сотканные из затвердевшего варпа детские ручки исказились и искривились становясь опаснейшими когтистыми лапами, становясь смертоноснее залпа главного калибра какого-нибудь крейсера, а некогда аккуратный ротик искривлённый в кровожадном оскале, обратился в ненасытную пасть, что с превеликим удовольствие рвала своими кривыми, состоящими из кровавого огня. клыками такую сладкую наполненную страданием и страхом твоей жертвы Варп-плоть...

После первого боя были еще сотни иных и с каждым из них случайности, что дарил мне Варп отводя от меня удары врагов становились все реже, а враги все сильнее. Сначала тучи мелких хохочущих отвратных шариков, что десятками лопались от моих ударов, после зубастые спруты и скаты, чьи магические бесчестные в яростной сечи удары соскальзывали с кровавого огня, коим стала обрастать моя душа, за ними последовали рогатые войны, сражавшиеся достойно и честно, но все равно недостаточно умело и яростно для победы надо мной. Были Многокрылые птицы, что искажали даже ирреальность Варпа чьи перья вросли в мою броню из пламенной ярости и омерзительно болотные огромные осколки чего-то неповоротливого, ленивого и древнего, и даже практически в самом конце, когда моя ярость почти сошла на нет я схлестнулся с могучим воином, закованным в похожий на мой доспех из ошметков разорванных им в недостойных и орудующим секирой целиком отлитой из скорби и слез вдов. Тогда сошлась сила с силой, ярость с яростью, клокочущий вокруг меня кроваво красный Варп как и до селе не вмешивался, лишь одобрительно наблюдал наслаждаясь боем достойных.