Прекрасно в теории

– Мне показалось это важным, но никакого давления, чтобы вы сошлись снова или что-то в этом роде, все совершенно добровольно. Множество людей свободны и живут очень насыщенной жизнью, и счастливы.

Я постучала в окно, Брук и Рей испуганно оглянулись.

– Это правда! – прокричала я перед тем, как вернуться к Броэму.

– Лично я думала, что это очевидно, но теперь, когда отказ от ответственности больше не помеха, и Дарси не убьет меня снова, потому что я уже призрак, – поймите: главная задача для вас двоих – достичь открытости, чтобы двигаться дальше. Сейчас вы увидите тридцать шесть вопросов. Чтобы выполнить задание, вы должны отвечать обе, или вам угрожает мучительная смерть.

– Это она тоже добавила в последний момент? – спросил Броэм.

– Нет, она сказала, что необходимо добавить намеки жуткого призрака.

– Она и правда увлеклась.

На экране появился первый вопрос: «Если бы ты могла пригласить любого человека из прошлого или настоящего на ужин, то кто бы это был?»

– На чем это основано? – спросил Броэм, подвинувшись ко мне.

– Тридцать шесть вопросов, которые помогут стать ближе с партнером. Предполагается, что это укрепит отношения.

– А.

Мы смотрели, как Брук говорит свой ответ Рей.

– Выбираю между моей бабулей и директором ЦРУ, – неожиданно сказал Броэм.

Я удивленно моргнула. Я не ожидала, что мы будем играть. Но ладно. Почему нет?

– Интересный ответ.

– Знаю. Моя бабуля – самый лучший человек из всех, кого я знаю. Меня всегда отправляли к ней, когда я был маленьким, а родители ругались. Но она живет в Аделаиде, поэтому мы никогда больше не увидимся. А директор ЦРУ знает столько всего, и я думаю, что могу похитить его и выбить из него секреты.

– Просто между делом.

– Да.

– Моим человеком была бы Ориэлла. Она YouTube-блогер, которую я постоянно смотрю. Я бы с удовольствием поговорила о ее идеях.

– Я знаю, кто она. Ты как-то упомянула о ней, и я погуглил.

– Да?

– Ага. У нее интересные видео.

Ха.

Не думала, что он интересуется чем-то подобным. Возможно, Броэм искал кого-то пару месяцев назад, чтобы обратиться за помощью в этой области.

На экране появился следующий вопрос: «Ты хотела бы быть знаменитой? В какой сфере?»

Броэм поднял руку.

– Легко. Мировой рекорд по плаванию вольным стилем.

Мы продолжали в том же духе некоторое время, отвечая на вопросы, и пытались идти в одно время с Брук и Рей. Затем мы подошли к первому важному вопросу.

– Мое самое ужасное воспоминание, – сказал Броэм. – Господи Иисусе. Это не то, о чем я целенаправленно думал. – Он слабо улыбнулся, но я ждала. – Хм, ладно. Однажды, когда мне было примерно десять, мама сильно разозлилась на отца, и за день до этого они сильно поругались, поэтому она повезла меня в школу, но потом поменяла направление и отвезла в аэропорт. Она сказала, что мы полетим в другую страну и я больше никогда снова не увижу отца, или друзей, или всю оставшуюся семью. Она купила нам билеты, даже не помню куда, мы встали в очередь, чтобы пройти досмотр, а мне было чертовски страшно, я хотел попросить кого-то о помощи, но не мог, поскольку был больше напуган из-за нее и того, что она могла со мной за это сделать. Но мысль, что до конца жизни у меня не будет никого, кто бы спас меня от нее, и я никого не увижу… Я никогда не был так напуган. Потом, когда подошла наша очередь на досмотр, она взяла меня за руку и вывела из аэропорта, отвезла в школу и сказала, чтобы я никому не рассказывал о том, что произошло. И я никогда не рассказывал.

Я видела страх на его лице. Ужас, который однажды испытал ребенок, будучи похищенным собственной матерью, слишком напуганный, чтобы что-то сделать и остановить это. И, господи, это было серьезно, слишком серьезно, и я полагала, что в этом и был весь смысл вопросов. Я надеялась, что у Брук и Рей все в порядке.

– Мне жаль, – сказала я.

– Все в порядке. Давай просто… пожалуйста, никогда больше об этом не говорить.

– Поняла. Ну, мое худшее воспоминание – это легко. Мы были маленькими, и я все утро злилась на Эйнсли из-за какой-то ссоры, и наши родители встали на ее сторону, что еще больше разозлило меня. Потом мы вышли на улицу, и она закинула свой мяч на крышу и решила забраться туда, а я не сказала ей не делать этого, потому что подумала: будет забавно, если она упадет. Не знаю почему, я была зла на нее и особо не понимала этого. Я не думала, что с нами может случиться что-то серьезное. Потом она и правда упала и… не подскочила, как я представляла это себе. Она потеряла сознание, и я подумала, что она умерла. Она очнулась через пару секунд, но мне казалось, прошел час, и пришлось принять мысль, что случилось непоправимое, понимаешь? Люди могут умереть. Это самый большой страх, который я когда-либо испытывала.

Броэм с серьезным видом смотрел на меня, кивая и ни на секунду не отводя от меня глаз. Я долго не говорила об этом. И долго не думала. Но было странно приятно открыться ему.