Прекрасное чудовище

Просунув руки под ее задницу, я располагаю ее над своим членом и начинаю медленно опускать эту невероятную женщину на руки. Мой мозг сгорает еще до того, как я проникаю в нее даже наполовину.

Два темных глаза впились в мои сквозь длинные черные пряди, закрывающие ее лицо. Пирсинг. Немного дикий. Мой.

Это все еще нереально, что я смогу заполучить ее как свою собственную.

— Я не уверен, что смогу когда-нибудь показать тебе, как сильно я тебя люблю, Василиса.

— Ты уже это сделал, сумасшедший, — шепчет она, еще больше погружая меня внутрь. — Попробуй проделать еще один подобный трюк, и, клянусь, я задушу тебя до смерти.

Мой член сильно дергается внутри ее киски, и я едва сдерживаю неминуемый оргазм. Я толкаюсь в нее снизу, заполняя ее полностью, и одновременно захватываю ее губы своими.

— Я люблю тебя—, — говорят ее губы в мои. — Очень много.–

Мое сердце набухает и расширяется, чувствуя, будто оно внезапно стало слишком большим для моей груди. Я обхватываю лицо Василисы ладонью, наслаждаясь видом ее, покрасневшей и задыхающейся, пока она скачет на мне, с дикой страстью гоняясь за своим удовольствием.

Этот экстаз — это все, что мне нужно знать: старые тени исчезли. Те мрачные мысли, которые преследовали меня, когда я был намного моложе. За прошедшие годы были мрачные моменты, когда я размышлял о том моменте в торговом центре. В ту минуту перед взрывом.

Мне стыдно признаться в этом даже самому себе, но я не раз задавался вопросом, что бы произошло, если бы меня там не было. Как бы сложилась моя жизнь? Что, если бы я ушел до того, как увидел девушку, весело бегущую по коридору? Или если бы я это сделал, но решил остаться на этой лестнице. Эти мысли вызвали у меня тошноту и отвращение к самому себе. И все же время от времени они всплывали. В минуты слабости. В моменты боли.

Сейчас? Теперь корю себя из-за этого шрама на спине Василисы. Один чертов осколок, которому удалось пройти мимо меня. Это причинило ей боль. Это оставило неизгладимый след. Мне следовало лучше защитить ее. Этот порез должен был достаться и мне. Никогда ее.

Я всегда ненавидел свое отражение в зеркале. Так продолжалось до тех пор, пока я не понял, что спасенная мной девушка была Василисой. Теперь, увидев себя, единственное чувство, которое я испытываю, — это облегчение. Потому что это я пострадал, а не она.

Была ли судьба, что я был там, чтобы спасти ее? Была ли наша судьба решена моим выбором? Или непреклонная кисмет умело привела ее ко мне все эти годы спустя?

Василиса тянет меня за волосы, выгибая спину и расплетаясь в моих руках. Наконец я отпустил ее, наполнив ее своей спермой. Наше затрудненное дыхание эхом разносится по пространству вокруг нас. Я нежно ласкаю лицо жены. Моя красота. В объятиях зверя.

— Я думаю, что сказки все-таки существуют, веспетта. И я считаю, что я должен тебе подарок.

— О чем ты говоришь? — задыхается она. — Какой подарок?–

Я улыбаюсь. — Библиотека.–

— Были здесь! — Объявляю я и, сжимая руку Рафаэля в своей, вхожу в прихожую.

Мой отец приближается к нам с мрачным лицом и внезапно останавливается на расстоянии вытянутой руки. Его глаза скользят по моему лицу — и я не могу не задаться вопросом, не размазался ли мой макияж — а затем падают на мою блузку. Я смотрю вниз и съеживаюсь. Кажется, я пропустил одну из кнопок. И моя юбка перекосилась. Дерьмо. Я быстро поправляю подол, но ничего не могу поделать с рубашкой. Мне просто придется сохранять хладнокровие и надеяться, что этот ужин не закончится кровопролитием.

— Эм. Привет, пап, — щебечу я, широко улыбаясь.

Странный рычащий звук вырывается из горла Романа Петрова, и я не сомневаюсь, что мы только что приземлились на горячее сиденье. Ноздри папы раздуваются, и он обращает свой угрожающий взгляд на моего мужа. — У тебя есть желание умереть, Де Санти?

Я закрываю глаза и делаю успокаивающий вдох. Если они начнут размахивать оружием и бить друг друга, я уйду.

— Я вижу, ты все еще такой же драматичный, как и всегда. Папа, — невозмутимо говорит Рафаэль.

О Боже.

Выражение лица моего отца становится убийственным. Он делает шаг вперед, почти задевая грудь Рафаэля. — Не называй меня — папой—, ты, вороватый ублюдок! Клянусь, я собираюсь…

— Да, знаю. Ты собираешься убить меня очень неприятным способом. Рафаэль проходит мимо моего отца, похлопывая его по плечу, когда мы проходим. — Давайте есть. Я умираю с голоду.–

— Ты обещал, что будешь вести себя хорошо, — шепчу я, пока мы направляемся в столовую.

— Извини.–

— Нет, это не так.

Губы Рафаэля кривятся в дьявольской ухмылке. — Нет. Даже не немного.–

— Он все еще со всем смиряется. Может быть, если бы ты… Рафаэль! Я вскрикиваю, быстро отталкивая его руку. Он просто сжал мою задницу, пока мой отец смотрел!

— Что?–

— Пожалуйста, можем ли мы все приложить немного усилий, чтобы этот вечер не превратился в катастрофу и чтобы мы действительно хорошо провели время?–

Рафаэль бросает взгляд через плечо. Я следую за его взглядом и вздрагиваю. Мой отец все еще стоит у входной двери, его глаза широко раскрыты, как у маньяка, и он смотрит на моего мужа.