Прекрасное чудовище

— Полагаю, это означает, что мы останемся не ради торта? — спрашивает он, когда мы выходим на улицу.

— Вы угадали.–

— Мм-хм. Думаю, я все-таки могу тебе понравиться, Василиса, хоть чуть-чуть. Пропускаете десерт ради меня? Я чувствую себя особенным.

Фу. Этот мужчина. Я внимательно наблюдаю за ним, часто бросая на него взгляды, пока мы идем по парковке к внедорожнику Рафаэля, ища признаки бедствия. Кажется, он в порядке. Это нормально? Сколько крови он уже потерял?

Как только мы доходим до зловещего вида — Мазерати—, я дергаю его за лацкан пиджака. — Наклонитесь, пожалуйста. Мне нужно проверить твои зрачки.

Рафаэль упирается рукой в ​​крышу машины и наклоняется вперед, пока его лицо не оказывается прямо перед моим. Я обхватываю его подбородок ладонями и слегка наклоняю его голову в сторону, к свету лампы. Боже мой, его глаза такие красивые. Их блеск напоминает мне морское стекло, которое я нашел на берегу. Опалесцентный. И нагло сосредоточился на мне. И когда он смотрит на меня таким, какой он есть сейчас, у меня создается впечатление, что он хочет проглотить меня целиком. Каждый раз у меня слабеют колени.

— Зачем ты мои зрачки проверяешь, Василиса? — спрашивает он хриплым голосом.

— Я не уверен. Врачи постоянно делают это в кино. Я убираю выбившуюся прядь волос с его лба.

— Тест зрачков проводится для проверки на черепно-мозговую травму. Это не имеет ничего общего с кровотечением.

— Ну, я все равно их проверяю. Оставайся смирным.

Мне его глаза кажутся нормальными. Но его кожа кажется теплой. Я касаюсь его виска кончиками пальцев, затем тыльной стороной ладони — его щеки. Бля, я не могу понять. Поднявшись на цыпочки, я прижимаюсь губами к его лбу.

Рафаэль напрягается, как доска, каждый его мускул напрягается от напряжения.

— Что ты делаешь? — он спрашивает. Тон его голоса странный. Я вижу, что ему не по себе, но понятия не имею, почему.

— Проверяем температуру. Я приближаю губы к его виску. Затем вернемся к его лбу. Нет, температура у него вроде нормальная. На данный момент. Я провожу костяшками пальцев по его скуле. — Нам следует поторопиться. Вам нужно принимать антибиотики.

Рафаэль склоняет голову набок и наклоняется ниже, впившись мне в глаза. — Я уже взял немного. Но если это заставит тебя меньше волноваться, я возьму их снова.

— Я не думаю, что лекарства действуют именно так—, — задыхаюсь я, загипнотизированная опасным блеском в его глазах.

— И я не ожидал, что ты будешь беспокоиться о моем благополучии.

— Конечно, я волнуюсь! Мы практически в глуши. До поместья ехать минимум полчаса. Как ты собираешься водить машину в твоем состоянии?–

— Какое состояние?–

— Состояние кровотечения повсюду! — кричу я, а в уголках глаз собираются слезы.

— Мои кровеносные сосуды не справляются с управлением, Веспетта.

Разочарованный всхлип срывается с моих губ. Я вытираю слезы тыльной стороной ладони, затем хватаю его за руку и трясу.

— Как ты можешь быть таким чертовски невозмутимым? Ты ранен! Что делать, если вы впадаете в шок? Или истечь кровью? Я не знаю первой помощи, Рафаэль! А что, если мне нужно отвезти тебя в отделение неотложной помощи, а ты не отвечаешь? Я даже не знаю твою группу крови! Или если у вас аллергия на лекарства. Что, если-

Рот Рафаэля сжимает мой. Как обычно, когда он меня целует, я напрочь забываю обо всем, кроме него.

— Ты умеешь водить, — бормочет он мне в губы. — Или мы можем просто сесть в машину, и ты покатаешься на моем члене. Убедитесь, что моя кровь перенаправлена ​​в другое место.

Я прикусываю его нижнюю губу. Жесткий. Затем заставлю себя прервать поцелуй. — Ключи.

Глаза Рафаэля сужаются в ухмыляющиеся щелочки, когда он достает ключи из кармана и бросает их мне на вытянутую ладонь. Я забираюсь на водительское сиденье и тянусь к рулю. Но с тем же успехом он и педали могут находиться в другом часовом поясе.

— Ммм. Где… — начинаю я спрашивать, но уже скатываюсь вперед.

— Вот—, — говорит Рафаэль, удерживая переключатель на внешнем крае основания сиденья. — У меня нет дополнительных подушек, — продолжает он, нажимая на другой рычаг, чтобы поднять сиденье, — но с этого момента я позабочусь о том, чтобы в автомобиле была одна.

— Подушки?–

— Да. — Он обходит машину и садится на пассажирское место. — Вам будет легче видеть за рулем с дополнительной набивкой.

Я качаю головой. Сицилианец только что меня подразнил?

— У вас есть GPS? — спрашиваю я, запуская двигатель. — Я не могу найти дорогу по этим проклятым извилистым грунтовым дорогам.

— Мне нравятся извилистые грунтовые дороги. Одна из главных причин, по которой мне нравится район Таормины, заключается в том, что здесь не так много автомагистралей.

— Что плохого в хороших, прочных шоссе?–

— Они портят ландшафт.

Я украдкой смотрю на него краем глаза. — Как вы себя чувствуете?–

— Странный.–

В моей голове мгновенно срабатывают сигналы тревоги. — В чем дело?–

— Я никогда раньше никому не позволял водить мою машину.

— Почему нет?–