Прекрасное чудовище

Крик облегчения сорвался с моих губ. Я зажмуриваюсь и прижимаюсь лицом к его шее. В горле у меня саднит, и, даже когда веки закрыты, слезы все еще текут по моим щекам.

— Я нет. Я едва могу произнести слова. – Я буду использовать его, чтобы отправлять коз в ежегодный отпуск куда-нибудь на Карибы.

Его пальцы пробегают по моим волосам, успокаивающе гладя меня. – Ты вернулся.–

— Конечно, я вернулся.

– Вас не было в самолете. Пилот позвонил мне. Сказал, что ты не пришел.

Медленно я поднимаю голову и обнимаю его. Его кожа все еще ужасно бледная, а под глазами темные круги.

– Мне жаль. Я был занят поиском способа остановить убийцу, которого мой отец послал убить тебя, и упустил это. Я глажу его по щеке. – Боюсь, твой тесть не самый большой твой поклонник.

— Итак, Гвидо рассказал тебе?

— Что ты напоил меня, а потом поженил нас, не оставив меня ничего мудрым? Я прижимаюсь губами к его. — Да, он мне рассказал.

– Ты на меня злишься?–

– Я не могу злиться на тебя, когда ты лежишь на больничной койке с трубками и дерьмом, торчащими из твоего тела.

– Они выйдут. В конце концов.– Его грудь поднимается от глубокого вздоха. — Может быть, когда они это сделают, ты подумаешь о том, чтобы перерезать мне горло. Он берет мою руку и подносит ее к своей промежности. – Видеть? От одной только мысли об этом мне становится тяжело.

– Господи, Рафаэль. Я фыркаю сквозь слезы.

— Пожалуйста, не плачь, Веспетта.

– Ты чуть не умер из-за меня. Снова.– Я провожу ладонью по его предплечью, прямо по кинжалам и татуировке змеи. — Почему ты не сказал мне, что это ты?

Гнев вспыхивает на лице Рафаэля. Он хватает меня за запястье, пристально глядя на меня. — Ты поэтому вернулся? Его голос тихий, в его тоне сквозит угроза. — Потому что если это так, ты можешь уйти прямо сейчас.

Я наклоняюсь вниз, пока кончик моего носа не касается его. – Нет. Я вернулся, потому что люблю тебя.

– Почему? Как ты мог влюбиться в такого манипулирующего сукиного сына, как я?

– Ты манипулятивный придурок. И я люблю тебя, несмотря на это качество. Или, может быть, из-за этого. Потому что тебе не все равно. Даже когда ты говоришь, что нет. Вы глубоко заботитесь о людях в своей жизни. Ваши мужчины. Твой брат. Мне. Я обожаю ту яростную защиту, которая практически исходит от тебя, даже когда ты пытаешься замаскировать ее под что-то еще. Ты готов пройти через море трупов, чтобы защитить людей, которые тебе дороги.

Я протягиваю руку и откидываю назад несколько прядей, упавших ему на лицо. Рафаэль смотрит на меня, не моргая, его взгляд острый и оценивающий.

– Сила вашей воли и неослабевающая решимость, которые сделали вас тем, кто вы есть, вызывают у меня трепет– , — продолжаю я. – И твое упрямство. . . Это отдельная сущность. Не думаю, что я когда-либо встречал человека столь же упрямого, как ты. Это довольно сексуально, понимаешь?–

Наклонив голову, я касаюсь его носом. – Я влюблен в тебя, потому что никто другой не заставляет меня чувствовать так, как ты. Заветный. Любимый. Особенный. И это не имеет ничего общего с теми роскошными безделушками, которые ты мне подарил. Скорее, это рисунки на стикерах, которые ты мне оставил. Украденный инжир. Царапины от ядовитого куста — и все потому, что я просил тебя спасти этого глупого кота.

– Ты был чрезвычайно настойчив– , — говорит он хриплым и хриплым голосом.

— Да, это единственная причина, по которой ты это сделал. Я улыбаюсь. – Ты заставляешь меня чувствовать себя достойным. И компетентный. Только когда я с тобой, Рафаэль, мне не нужно доказывать себя. Всю свою жизнь я слышал, какая я красивая, словно я какой-то дорогой предмет мебели. Приятно для глаз, но легко забывается, когда зрители переходят в следующую комнату. Лишь однажды ты назвал меня красивой, и все же ты заставляешь меня чувствовать себя такой, какая я есть, каждый божий день. Не снаружи, а внутри.

Рафаэль берет мой подбородок между пальцами. Уголок его губ изгибается в едва заметной ухмылке. — Ты сейчас напрашиваешься на комплименты, Василиса?

– Может быть?– Я нюхаю.

– Ты такая красивая, что каждый раз, когда я с тобой, мне хочется ущипнуть себя, чтобы доказать, что ты настоящий. Он притягивает мое лицо ближе к своему. — И внешне ты тоже симпатичный.

От меня ускользает что-то среднее между смехом и хныканьем. Положив ладони на его щеки, я прижимаюсь к нему губами. – Я никогда не прощу тебя за то, что ты позволил себя застрелить. И я никогда не прощу своего отца.

— Не будь с ним так строг. На месте Романа я бы сделал то же самое. Он кусает мою губу. — Он знает, что мы женаты?

– Неа.–

– Я уверен, что он будет в восторге.

— Он немного поворчит, но…

– ЧТО?!– За пределами комнаты раздается громкий мужской крик. – Этот сволочь заставил мою маленькую девочку ВЫХОДИТЬ ЗА НЕГО?–