Прекрасное чудовище

Подходя к концу рынка, мой взгляд падает на стенд с ассортиментом местных фруктов. Персики, несполе и клубника украшают плетеные корзины перед продавцом, имеющим дело с покупателем. В углу стоит небольшая миска с несколькими зелеными инжирами. Я не думал, что они еще в сезоне. Я ускоряю шаг и корректирую маршрут, чтобы пройти прямо возле стойки. И положи один инжир в карман.

Я кладу последнюю книгу, – Нана– Эмиля Золя, на самую нижнюю полку и делаю несколько шагов назад, наблюдая за своей работой. Сегодня утром я вытащил все книги и рассортировал их по цветам. Это заняло почти четыре часа. Большую часть дня я провел, рыская по вилле, лишенной ни одной живой души. Затем я вернулся в кабинет Рафаэля и снова разложил книги, на этот раз в алфавитном порядке по имени автора.

Реорганизация вещей — это то, чем я занимаюсь, когда испытываю стресс. Это дает мне чувство контроля, даже если это что-то обыденное и бессмысленное. И сейчас мне кажется, что ничто в моей жизни не находится под моим контролем.

Прошлой ночью я почти не сомкнул глаз. Почти все это время я провел, сидя на огромной кровати, завернувшись в одеяло и сжимая в руках нож, который стащил из кухни. На случай, если этот подонок вздумает шантажировать и меня, чтобы я тоже занялся с ним сексом. Лишь когда начал рассветать, я позволил себе пару часов беспокойного сна. Я проснулся, чувствуя себя разбитым, а теперь мне стало еще хуже после того, как я передвинул все эти тома. Дважды.

В бумагах, которые я нашел на столе Рафаэля, не было никакой полезной информации. Я наткнулся на что-то похожее на аренду склада на имя взломанной мной компании — Delta Security — которая, как я полагаю, принадлежит ему, но контракт был подписан кем-то другим. Распечатки спецификаций какого-либо оборудования для наблюдения. И несколько случайных квитанций на вещи, которые я не мог расшифровать, поскольку они были на итальянском языке.

Но за одной из картин я обнаружил сейф, который вселил в меня надежду. Хотя я не смог его открыть.

Я до сих пор практически ничего не знаю о человеке, который держит меня в заложниках. Ничего, кроме его имени. И что он любит читать. Много, судя по количеству книг здесь. Всего более девятисот.

Это самая необычная коллекция. Классическая литература. Философия. Финансы. Учебники химии. Несколько томов по анатомии человека, один из которых посвящен исключительно сердечно-сосудистой системе. Двенадцатитомный сборник – История упадка и падения Римской империи. Даже несколько книг по садоводству и ботанике. Это действительно заставило мои брови приподняться. Я бы никогда не назвал Рафаэля человеком, интересующимся садоводством, но он, очевидно, таковым является, поскольку в этих текстах выделены огромные разделы, а книги в твердом переплете, кажется, используются часто.

Есть также несколько десятков романов. Мне бы хотелось погрузиться в книгу и снять стресс с помощью хорошей истории, но большинство книг Рафаэля написаны на итальянском языке. Единственные два, на которые я наткнулся, на английском языке, — это детективы об убийствах и, учитывая мою ситуацию… . . Да, нет, спасибо.

Мм-хм. . . Теперь, когда я думаю об этом, Рафаэль на самом деле не угрожал мне напрямую. Моя семья, да. Но не я. Никаких упоминаний о физическом вреде не было — никаких избиений, отрубания пальцев или угроз расправы, если я не выполню его приказания. Вместо этого он лично отнес меня наверх, обработал мои запястья, снял обувь и носки, прежде чем уложить меня в постель. В своей спальне, которую он, кажется, сдал в мое пользование. И все это после того, как я попытался перерезать ему горло. Я съеживаюсь, вспоминая его перевязанную руку. Я ранил его в целях самообороны, но мне все еще жаль, что я причинил ему боль.

Засучив еще раз размотавшиеся рукава, я беру пустую тарелку от обеда, которую принесла мне горничная, и направляюсь из кабинета Рафаэля.

Как и раньше, дом выглядит совершенно заброшенным. Ни одно существо не шевелится, когда я прохожу мимо красиво украшенных комнат. Это чертовски жутко, но я не могу не остановиться время от времени, чтобы полюбоваться деревенской элегантностью декора. Даже будучи человеком с нулевым знанием дизайна интерьера, я ясно вижу, что каждый предмет мебели и каждый акцент были выбраны так, чтобы дополнять сдержанное изящество особняка.

В каждой комнате есть огромные французские двери или окна, которые широко открываются и пропускают тепло и опьяняющие ароматы Средиземноморья, создавая ощущение, что сам дом является частью природного ландшафта. Тем не менее, это странное ощущение — находиться в таком гигантском пространстве в полном одиночестве. Каждый раз, когда деревянные половицы скрипят под моими босыми ногами, я вздрагиваю.