Прекрасное искупление

Я был погребен в Гринбрайре, чтобы Лена и Эмма, и мои друзья могли сохранить мою смерть в тайне, в том числе и от моего отца, - который был под влиянием магии настолько сильной, что он не замечал, что его собственный сын пропал, все так как мама и говорила.

В мире не хватит шоколада, что бы я мог почувствовать себя лучше.

Catfish Crossin’

Пытаться добиться от тети Прю нужной информации - это то же самое, что попросить солнце светить. В какой-то момент, и лучше раньше, чем позже, надо было признать, что ты сдался. Пришлось бы так или иначе.

Потому что я и правда сдался.

Я не мог переварить больше ни одной шоколадки , запиваемой сладким чаем, под пристальным собачьим взглядом , ради совершенно бесплодных попыток выяснить то, что мне нужно. Мне оставалось одно – попрошайничать.

"Я должен идти в Равенвуд, Тетя Прю. Вы должны мне помочь. Я должен увидеть Лену."

- О, вижу, теперь я должна быть тебе должна и обязана? Кто-то умер и сделал тебя Генералом? А что потом? Будешь требовать себе памятник и все зеленое в свою собственность." - Она снова фыркнула.

"Тетя Прю -" я сдался. "Мне жаль."

"Надеюсь, так и есть."

- Мне просто нужно узнать, как добраться в Равенвуд.” - Я знал, что казался совершенно отчаявшимся, но это не имело значения, потому что так и было. Я не мог пойти туда или представить себя там. Значит должен быть другой способ.

- Ты же знаешь, что к меду прилагаются пчелы , сладенький. Переход с одной стороны на другую ничуть не улучшили твоих манер, Итан Уэйт. Так давить на старую женщину!”

Я начинал терять терпение.

- Я же сказал, что мне жаль. Я здесь новенький, помнишь? Не могла бы ты помочь мне, пожалуйста? Пожалуйста! Ты знаешь как попасть в Равенвуд отсюда?

"Ты знаешь, я немного устала от этого разговора?"

"Тетя Прю!"

Она сжала челюсти и замотала головой из стороны в сторону, точь-в-точь, как Харлон Джеймс, когда пытался отнять у вас косточку.

"Должен же быть способ увидеть её. Моя мама навещала меня дважды. Однажды в огне во время ритуала Аммы и Твайлы на кладбище, а потом в моей собственной комнате."

"Подобного рода пересечения достаточно мощная вещь. С другой стороны, твоя мама всегда была сильнее многих людей. Почему бы тебе не спросить её(?)?" Она выглядела раздражённой.

"Пересечения?"

"Пересекать границы. Не для слабых сердцем. Для большинства из нас, просто невозможно попасть туда отсюда."

"Что это должно означать?"

- Это значит, что ты не сможешь сделать варенье, пока не научишься кипятить воду, Итан Уэйт. Всему своё время. Привыкни к воде, прежде чем нырять с головой." – Ну и что, что тетя Прю не умела разлить что-либо по банкам, не прожигая при этом насквозь ваши скатерти, как сказала бы Эмма.

Я с досадой перекрестил руки на груди. "Почему я должен прыгать в кипящую воду?"

Она смотрела на меня, обмахиваясь сложенным листом бумаги, так же как в тысячи воскресений, когда я возил её в церковь.

Кресло-качалка остановилась. Плохой знак.

"Я имею ввиду, мэм." Я задержал дыхание, пока кресло-качалка не начала скрипеть снова. На этот раз я сбавил тон. "Если Вы знаете что-нибудь, пожалуйста, помогите мне. Вы сказали, что ходили увидеть тётю Грейс и тётю Мэрси. И я знаю, что видел Вас на ваших похоронах."

Тётя Прю скривила рот так, будто её зубные протезы были повреждены. Или как будто она пыталась удержать свои мысли при себе. "У тебя уже был полный бардак из-за раскола души. Ты видел такие вещи, которые Смертным не полагается видеть. И я не видела Твайлу с того дня, как она помогла мне сделать пересечение впервые(?)."

"Я не смогу выяснить это сам."

"Конечно ты сможешь. Ты не сможешь обнаружить это здесь также легко, как плохой пирог в коробке(?). Это всё часть пересечения. Это похоже на рыбалку. Почему я должна вручить тебе сома вместо того, чтобы научить тебя ловить рыбу."

Я схватился за голову. В тот момент, мне было бы достаточно плохого пирога в коробке.

- И где может парень научиться ловить сома?"

Ответа не последовало.

Подняв глаза, я увидел, что тётя Прю задремала в своём кресле-качалке, сложенный лист бумаги, которым она обмахивалась, лежал у неё на коленях. Не было никакой возможности разбудить её теперь. Ни том мире, ни, вероятно, в этом.

Я вздохнул, осторожно вынимая из её руки импровизированный веер. Листок частично развернулся, открывая края рисунка. Он выглядел, как одна из её карт, только немного искажённый, с ещё большим количеством закорючек, чем мне когда-либо приходилось видеть. Видимо, тётя Прю не могла долго усидеть, не начав изображать своё местонахождение, даже в Иномирье.

Но затем я понял, что карта изображала не Сад Вечного Покоя - или, если это был он, то этот кладбищенский мир был несколько больше, чем я представлял.

Это была не просто карта.

Это была карта Lunae Libri.

- Откуда Lunae Libri в Загробном Мире? Это ведь не могила, верно? Никто здесь не умер?"

Моя мама не отрывала глаз от Данте. Она не оглянулась, когда я распахнул входную дверь. Она могла не услышать ни слова из того, что я говорил, когда утопала в этих страницах. Чтение было её собственной версией Путешествия.