Прекрасное искупление

Бутылки были пусты, но каждая из них была закупорена пробкой. Я коснулся с одной стороны небольшой голубовато-зеленой бутылки с длинным горлышком. Медленно, и с о такой же легкостью, как если бы я толкал Колотушку на верх по холму в Равенвуд в летний день, я зацепил край пробки на бутылке, и комната начала исчезать ....

Солнце припекало, болотный туман, повышался, как призрак, на воде. Но маленькая девочка с опрятными косичками знала об это лучше. Призраки были созданы из больше, чем пар или туман. Они были так же реальны, как и она, ожидая свою древнюю бабушку или тетушек, чтобы позвать их. И они были точно такие же, как и при жизни. Некоторые были дружелюбны, как девочки, которые играли в классики, и кошка в колыбельки возле них . Но другие были противны, как старик, который бродил по кладбищу в Ручье Болотной птицы всякий раз, когда там был гром. Так или иначе призрак мог быть полезным или злобным, в зависимости от настроения или того, что ты мог им предложить. Это всегда была хорошая идея принести подарок.

Дом был просто на холму возле ручья, как синий маяк в непогоду, ведя и мертвых и живых назад домой. Всегда свеча стояла на окне после наступления темноты, ветер перед дверью взвывал, и пирог с орехами был в лотке на случай, если кто-то приехал и позвонил. И кто-то всегда приезжал и звонил. Люди проходили милю за милей, чтобы увидеть Суллу - Пророка. Они называли ее пра-пра-пра-бабушкой потому, что многие из ее предсказаний сбылись. Иногда они даже спали на маленькой лужайке перед домом, ожидая шанс увидеть ее. Но девочке, Сулла была просто женщиной, которая рассказывала ей истории и научила плести кружево и мазать корочку пирога маслом. Женщина с воробьем, который влетел в окно и сел прямо ей на плечо, словно на сук старого дуба. Когда она подошла к входной двери, девушка остановилась и разгладила свое платье прежде, чем войти :"Бабушка?". "Я здесь, Амария."

Ее голос был ровный и низкий — “Небеса и мед,” так его называли люди в городе. В доме было только две комнаты и небольшая кухонька. Главная комната была там, где Сулла работала, читая карты Таро и готовила травы для чарования, поддержки и исцеления. Стояли стеклянные баночки с заготовками на всех полочках, заполненные всем на свете от гамамелиса и ромашки до перьев ворон и земли с кладбища. На нижней полке была одна баночка, которую Эмарии разрешали открывать. Это была маслянистая карамель, обернутая в толстую мелованную бумагу, закрепленная воском. Доктор, который жил в Монкс-Корнере, приносил им ее всякий раз, когда приезжал за мазью и гаданием.

- Амария, подойди сюда."- Сулла разложила колоду карт на столе. Они не были теми картами Таро, чтение которых понравилось бы леди из Гатлина и Саммервилля. Эти карты бабушка берегла для особенных предсказаний. -"Ты знаешь, что это?"

Эмария кивнула.

- Карты Провидения."

- Это верно"- Сулла улыбнулась, и ее тонкие косы рассыпались по плечу. Каждая из них была связана цветной ленточкой - желание того, кто посетил ее надеясь, что предсказание сбудется. - "Ты знаешь, почему они отличаются от карт Таро?"

Эмария покачала головой. Она знала, что картинки отличались — нож, окрашенный кровью. Близнецы, изображенные лицом к лицу, с прикасающимися ладонями. -«Карты Провидения говорят правду — будущее, которое даже я в некоторые дни не хочу видеть. Зависит от того, чье будущее я читаю.» Девочке стало любопытно.

Разве карты Таро не показывают истинное будущее, если мощный читатель интерпретирует предсказание? “Я думала, что все карты говорят правду, если ты знаешь, что они означают.” Воробей влетел через открытое окно и взгромоздился на плече старухи. “Есть правда, с которой ты можете столкнуться, и есть правда,с которой не можешь. Подойди сюда и сядь, я покажу тебе, что имею в виду.” Сулла перетасовала карты, Сердитая Королева, исчезала с виду позади Черной Вороны. Амария обошла вокруг, к другой стороне стола, и села на изогнутый табурет, где столько людей ждало, чтобы узнать про свою судьбу. Сулла щелкнула запястьем, раскидывая карты одним быстрым движением. Ее ожерелья спутались вместе на ее шее — серебряное очарование, на котором запечатлены изображения, которые Амария не узнавала, раскрашенные вручную деревянные бусинки, натянутые между осколков скалы, окрашеннывались кристаллами, которые ловили свет, когда Сулла сдвинулась. И фаворит Амарии — гладкий черный камень пронизывал шнурок, который упирался в выемку на шее Суллы. Бабушка Сулла называла его "глазом". "Теперь обрати внимание, малышка,” Сулла проинструктировал. “Однажды ты будешь делать это самостоятельно, а я буду слушать тебя через ветер.” Амарии понравилось как это звучит. Она улыбнулась и потянула первую карту.

Края видения размывались и ряд цветных бутылок вернулась в поле моего зрения. Я все еще касался трещины голубовато-зеленой бутылки и пробки, которая развязала память — одну из многих Аммы, пойманную в ловушку, как опасную тайну, которой она не хотела делиться с миром. Но это не было опасно вообще, кроме, возможно, как для нее.