Прекрасное табу (СИ)

Как же мне хотелось кинуться в объятия любимого мужчины, прижаться… крепко и не отпускать. И сейчас хочется… безумно… Его карий взгляд, полный ярости и отчаянья, до сих пор стоит у меня перед глазами. Неужели он готов был простить то, что увидел на видео?.. Этот взгляд любимых глаз, убивал меня. Так хотелось кричать: «Люблю! Люблю! Прости!» Но я… я просто не могла… Всё нутро выворачивало от осознания того, что я сама… своими действиями причиняю ему боль, сама отказываюсь от него… предаю… Понимала, что для Стаса я теперь отвратительная предательница, коварная обманщица и просто грязная шлюха, променявшая его любовь на деньги… на власть… не знаю на что ещё… Предала наши чувства, обманула его доверие… Но я не могла иначе… Ради него я готова была выдержать это унижение. И пусть он не узнает об этом….. и не простит… Для него так будет лучше. Пусть лучше думает, что я бесчувственная тварь… Знала, что Соколовский сдержит свои слова, что если я это не сделаю, то он уничтожит Стаса, не даст ему жизни, заберёт бизнес, лишит будущего… Я должна покончить с этим. Соколовский моя кара, мой рок… и я приложу все усилия, сделаю всё, что смогу, чтобы избавиться от него, чтобы отомстить.

Я понимала, что обычные методы с ним не сработают. У него такие возможности, такие связи, что нужны просто железобетонные доказательства. Хотя… в нашем мире всё может случиться. Даже с ними сильным мира сего удаётся избежать наказания… Но я должна попытаться. Должна…

Только мне одной известно каких усилий мне стоило притворяться, заставить поверить Михаила в свою искренность. Конечно, он знал, что тут совсем не о любви. Ему было на это плевать. Наверное… Он понимал по какой причине я с ним. Он сам поставил условия, на которые я согласилась. Для него главным было, что я с ним, что подчиняюсь и покорно следую его условиям. Видела, как он там, при встрече со Стасом наслаждался своим превосходством… своей победой над ним… тем, что лишил его дорогого… что заставил его поверить в моё предательство. Он просто упивался отчаяньем и гневом Стаса, и от этого мне было ещё больнее, потому что в тот момент я была его соучастницей, нанёсшей контрольный выстрел в нашу со Стасом любовь… убила ВСЁ, что было между нами… Мы уже никогда не будем прежними… Я уж точно… Со мной уже всё ясно… А вот Стас… я верила, что он сможет с этим справиться, что забудет, что научиться жить без меня и, возможно, снова полюбит. А может и с женой наладит отношения, когда она поправится…

Я ни с кем не делилась своими переживаниями, болью, мыслями… даже с Кирой. Это было опасно… Я не могла по телефону это обсуждать. Понимала, что его могут прослушивать. Не имела права подставлять никого. Все мысли держала в своей голове, эмоции и боль в сердце, а на душе камень. Иногда казалось, что этот камень тянет меня на дно… и мне не суждено уже выкарабкаться. Я сама собственными руками надела его на себя и старательно скрывала свои истинные чувства. Не проходило и дня, чтобы я не думала о Стасе, не вспоминала его улыбку, глаза, голос, поцелуи, горячие руки, нежные прикосновения, крепкие и трепетные объятия, нашу близость… Особенно тяжко было по ночам. Тоска просто съедала меня изнутри, и ещё сильнее и изуверски, когда Соколовский засыпал рядом…

Но Михаил должен поверить, что я приняла свою участь и буду с ним пока он этого хочет… Он не должен даже догадаться, что я задумала.

После того вечера, когда мы столкнулись со Стасом в ресторане, это была последняя ночь, когда я заснула в своей постели одна. И хорошо… иначе бы я не выдержала этой пытки. На следующий день меня, не предупреждая и не ставя в известность, привезли в дом Соколовского. Он даже сам не приехал, а позвонил Косте, моему охраннику. Хоть дал возможность собрать немного личных вещей и разрешил взять Плюшика. Серый котёнок, кроме моих воспоминаний, был единственным напоминанием о счастливых днях с любимым. Он был моим талисманом.

Машина тихо въехала в автоматически открывшиеся ворота загородного особняка, и я изумилась его размерам. Знала, что Соколовский обожает роскошь и всё, что придаёт его личности статуса, но всё равно поразилась: зачем одинокому, не семейному человеку такой огромный дом?

Костя открыл мне дверь и помог выйти. Достав из багажника мой чемодан, провёл внутрь, где нас встретила экономка.

— Добрый вечер, Софья Андреевна, — поприветствовала меня женщина лет шестидесяти со строгой причёской и очень пронзительным взглядом.

— Добрый вечер…

— Галина Сергеевна, — холодно ответила она.

Незнакомая мне ещё женщина уже не вызывала у меня симпатии. Было что-то в ней отталкивающее. И этот взгляд… изучающий… пренебрежительный… Может, она думала о том насколько я долго здесь задержусь? Я здесь явно не первая пассия хозяина, с которой ей приходилось сталкиваться.

— Очень приятно, — попыталась я быть вежливой. — Можно без отчества. Просто София.

— Галина Сергеевна, — обратился к ней Костя, — покажите комнату, я отнесу вещи.

— Да, конечно.