Прекрасность жизни

Герберт Иванович побледнел. Он долго не мог проморгаться. Но как-то там боль сама немножечко прошла, и Герберт Иванович, продолжая питать надежды, не обратил на глаз никакого внимания.

И зря. Ночью он несколько раз вставал, а наутро глаз затянуло жёлтой пленкой. Резало. Предметы приобрели фантастические очертания. Слезился глаз, но идти в поликлинику Герберт Иванович не мог: по случаю субботы поликлиника не работала.

И по случаю воскресенья поликлиника тоже не работала. В воскресенье утром Герберт Иванович даже чуточку выл от боли, но к вечеру боль настолько отпустила Герберта Ивановича, что в понедельник утром он уже сомневался - а стоит ли вообще обращаться к врачу, тратя дорогие часы его и своего служебного времени.

Но - пошел. Смущало, что глаз хоть и не болел вовсе, но совсем не раскрывался. Да и постреливало вообще-то в глазу, если честно говорить.

Плотный и румяный, безусый и безбородый врач с круглым лицом и пушистыми бачками тщательно осмотрел пациента, убрал блестящие инструменты в стол и замолчал.

- Ну так что? - осведомился Герберт Иванович, прикрываясь ваткой.

- Травматический иридоциклит,- морщась, сказал врач.

По-русски жалостливо ойкнула медсестра.

- Иридоц! Надо же! Это что-нибудь серьезное?

- Очень серьезное,- понурился врач.- Прободающее ранение глаза.

- Надо же! А слово довольно красивое! - громко пошутил Герберт Иванович.

- Я поражаюсь вашему мужеству,- прошептал врач.- Ведь у вас абсцесс стекловидного тела. По-видимому, придется произвести энуклиацию.

- Вы этим хотите сказать, что медицина на данном этапе бессильна помочь мне?

- Слишком поздно, слишком поздно! Зачем вы не обратились в "скорую помощь"?! - застонал врач.

Герберт Иванович, как мог, успокоил его. А сам стиснул зубы.

- Ничто не может застить мое прекрасное виденье,- сказал он, надевая на глаз черную повязку.

После чего продолжал жить. И, надо сказать, очень старался исправить положение. Даже ходил лечиться у знахарей. Ему сказали, что есть такая лечащая знахарка. Она торгует на барахолке читанными журналами "Китай" и "Огонек". Нужно обратиться к ней.

Герберт Иванович посетил барахолку. Там было людно. Люди шаркали ногами, вздымая тучи глиняной пыли. Навязывали, растопырив пальцы, различную одежду. У входа сидели слепые - молодой человек с баяном и старушка, мятая оспой. Она держалась за фанерный посылочный ящик с натянутыми струнами.

Молодой человек вздохнул и развел мехи баяна. Старушка ударила по струнам, и они складно запели: "А под этим дубом партизан лежит". При виде слепых Герберту Ивановичу стало совсем тошно, и он покинул барахолку, не долечившись.

В хлопотах о здоровье он и не заметил, как над Центром возвели сверкающую ребристую крышу. А вакантное место оказалось занятым, когда Герберт Иванович обратился. Оно, не исключено, что и помог бы тот прежний начальник, но его уже нигде не было. То ли перебросили его на другой объект, то ли посадили, то ли еще с ним тоже случилось что дурное, как с нашим Гербертом Ивановичем.

Тоска... И вот теперь наш бедный Герберт Иванович по-прежнему продолжает сидеть в "Рембытприборе" у окна. Левым глазом он теперь ничего не видит, а правым видит все: лампочку, стенку, крашенную серым, шкаф, лица товарищей по работе.

А левым глазом он правда ничего не видит, хотя левый глаз у него есть. Ему сделали голубой стеклянный глаз, и этот голубой стеклянный глаз, чуждый и неживой, равнодушно взирает на кипящую за окошком жизнь, состоящую из предметов и людей, сложную, во многом неординарную жизнь нашего непростого времени.

Звенит звонок, и Ревебцев отправляется с работы домой.

А дома у него соседи неизвестной национальности по фамилии Пейсах. Муж и жена. Они жалеют одинокого, но умного Герберта Ивановича и часто угощают его курицей, фаршированной щукой, грибами. Герберту Ивановичу нравится соседская стряпня. Все они живут на улице Достоевского.

Ну как самим себе же

В назиданье

Не подвести итоги

В этот час!

Ведь необъятность

Плановых заданий

Опять реализована

У нас.

Опять в передовых

Москва - столица.

Опять гордимся

Рапортами с мест.

И каждый

Личным подвигом

стремится

Достойно встретить

Наш партийный съезд.

Опять работа,

Поиск и старанье,

Державный смотр

Всему, что мы смогли.

А наше восхожденье

По спирали

Пример для всей

Трудящейся Земли!

Опять правофланговым

Пятилетий

Встает в масштабе новом

Цифра Пять,

И наш девиз

Достойно жить на свете,

Идти вперед,

Идти вперед опять.

Сергей СМИРНОВ. В новогодний час

ВСЕГДА С ПАРТИЕЙ, ВСЕГДА С НАРОДОМ. 30 ИЮНЯ НАЧАЛ РАБОТУ VII СЪЕЗД ПИСАТЕЛЕЙ СССР

В насмешку над людьми, окончившими университеты, Елкина легко и поучительно преодолела мучительный недостаток образования - она наняла личного секретаря, а для ведения хозяйства двух домработниц. И еще ветеринара, присматривающего за личной собачкой.

А. РУБИНОВ. Брильянтовые руки.

О людях, живущих не по средствам

УТВЕРЖДАТЬ ВЫСОКИЕ ИДЕАЛЫ КОММУНИЗМА. РЕЗОЛЮЦИЯ VII СЪЕЗДА ПИСАТЕЛЕЙ

БОРИС НИКОЛАЕВИЧ ПОЛЕВОЙ (КАМПОВ)

Занятия литературной критикой всегда требовали гражданского мужества.

Ф. КУЗНЕЦОВ

СЕРГЕЙ СЕРГЕЕВИЧ НАРОВЧАТОВ

ЗАГОВОР ПРОТИВ ПОЛЬШИ