Прекрасные

Я снова попыталась освободиться от наручников. Я хотела забыть о тех временах, когда мы с ним гуляли, когда он действительно мне нравился и я нуждалась в его советах.

Проход закончился помещением с тремя камерами. В одной лежала Амбер.

– Камиль, – окликнула она меня скрипучим, как несмазанное колесо, голосом. Она взялась за прутья и прижалась к ним лицом.

– Ты в порядке?

– Во всяком случае, цела, – ответила она.

– Когда же ты научишься молчать, – пробурчал Реми.

В его руке звякнули ключи. Раздался щелчок, и мои руки оказались на свободе. Реми взглянул на меня.

– Помоги Амбер выбраться из камеры. – Он протянул мне еще один ключ.

Я застыла.

– Реми.

– Поторопись, – попытался он привести меня в чувство, – поблагодаришь меня позже.

Он повел нас с Амбер по темному коридору. Мы несколько раз поворачивали. Амбер поскользнулась на булыжнике.

– Прости, что ранил, – сказал он.

– Это я смогу простить.

– Куда мы идем? – спросила Амбер.

– Я довольно долго изучал этот выход из дворца. Я веду вас к восточным воротам. Там есть небольшой порт, и мы сможем сесть на корабль. Мы поплывем не в Трианон, подальше от гавани.

Этот план вернул мне силы, которых, казалось, не осталось.

– Там река Золотого Дворца впадает в гавань. Мы можем выбраться этим путем.

Я остановилась.

– Подожди! Мы не можем бежать.

Амбер врезалась мне в спину.

– Но мы должны, – торопил нас Реми.

– Мы не можем. Мне нужно помочь Шарлотте, – сказала я.

– Но это же наш единственный шанс выбраться, – простонала Амбер.

– Я дала обещание. Это мой долг.

Реми выпучил глаза и улыбнулся.

– Ты не слушаешься даже после того, как я тебя спас.

– Нет. И мы не можем допустить, чтобы София осталась у власти. – Я посмотрела Амбер в глаза. – Если хоть что-то от нас зависит.

Реми задумался, потом кивнул.

– Я знаю, как пройти в покои королевы.

Тайный проход, построенный специально для королевы, шел вокруг пристани и вел в ее покои, соединенные со спальней Шарлотты. Вокруг ее кровати на жаровнях курились чудодейственные благовония. Лечебные фонари парили у потолка, как подсвеченные солнцем облака. В камине, гудя и потрескивая, бушевало пламя. Вокруг сновали сиделки с подносами, уставленными разными пузырьками и баночками. У кровати Шарлотты, гладя безжизненную руку, стояла Арабелла с прикрытым вуалью лицом.

Принцесса лежала неподвижно со сложенными на груди руками. Никаких следов на шее не осталось.

– Арабелла, – прошептала я.

Она в мгновение ока повернулась и бросилась ко мне.

– Камелия!

Из двери за мной вышли Амбер и Реми.

– Я слышала, что натворила София. Я не смогла тебе помочь. Прости меня. – Арабелла обняла меня.

– Все в порядке. Мы целы, – сказала я.

– Где королева? – Спросила Амбер.

– Она очень больна, – сообщила Арабелла.

– Ты должна рассказать ей, что происходит. Ты должна разбудить ее, – сказала я.

Арабелла кивнула, сделала знак служанке и обеспокоенно проговорила:

– Давай поспешим. Возможно, София уже знает, что вы сбежали из тюрьмы.

Я смотрела на Амбер с немым вопросом в глазах: Ты сможешь? У тебя хватит сил? Достаточно ли мы сильны?

Она кивнула.

– Нам нужны пиявки и иглы, – сказала я.

Служанки исчезли и очень скоро вернулись с тележками, на которых было все необходимое.

– Что с ней? – спросила Амбер.

– Точно не знаю, но у меня есть одно подозрение.

Вдруг боковая дверь распахнулась, и в комнату, прихрамывая, вошла королева в сопровождении Леди Зури. Она опиралась на палку, а ее спина была согнута, как знак вопроса. Седые волосы волнами лежали на плечах. Ее когда-то смуглая кожа стала совсем серой.

– Помогите моей девочке.

– Я помогу, – ответила я.

Арабелла сама протянула мне иглу. Я вытащила из-под платья зеркало.

– Что это? – спросила Амбер.

– Метафизическое зеркало, – ответила Арабелла. – Оно показывает только правду.

– Оно мне досталось от мамы. – Я проколола палец и капнула кровью на маленькую ручку. Розы и стебли раздвинулись, и на ней появилась надпись: «КРОВЬ ЗА ПРАВДУ». Я подождала, пока в зеркале рассеется туман, чтобы увидеть отражение Шарлотты. Она пыталась открыть глаза. Я чувствовала ее стремление к жизни и гнев. Ее изображение было подсвечено красным сиянием.

– Видишь? – Я показала его Амбер.

Амбер наклонилась, чтобы посмотреть, и ахнула.

– Не понимаю, – сказала она.

– Она пытается проснуться.

Я изучила отражение Шарлотты. Что ты пытаешься нам сказать?

Королева неподвижно, как камень, сидела на кресле, сложив руки с четками в молитве.

– Снимите с Шарлотты все, – распорядилась я.

Служанки сняли с нее платье, корсет, кринолин, чулки и перчатки, сняли нижнюю рубашку, отчего она стала казаться еще более хрупкой.

– И украшения тоже.

Ее руки освободили от колец, запястья – от браслетов, с шеи сняли кулон с королевским гербом, обнажив идентификационную татуировку.

Она выглядела ничем не примечательно, как любая девушка с рынка в Трианоне или из Ахилейских Альп.

– И украшение для волос.

Служанка потянулась к гребню, заменяющему ей корону.