Прекрасные незнакомки

Скрепя сердце Тальен повиновался, и Терезия великодушно согласилась публично увенчать его страсть, с большой пышностью переселившись в дом своего любовника. А затем она делала все возможное, чтобы вырвать как можно больше жертв из пасти своего личного врага – гильотины. Ее салон в самом скором времени стал своеобразной «канцелярией милосердия», потому что сердце молодой женщины не выносило чужих страданий. И несчастный Тальен миловал и миловал, стараясь позабыть в объятиях любовницы те тучи, которые сгущал свирепеющий Париж на его личном горизонте.

Терезия не думала ни о каких грядущих грозах и с радостным удовлетворением говорила:

– Вот уже почти год я ложусь спать, зная, что спасла чью-то жизнь.

Тальен между тем понимал, что Терезия не любит его всерьез. Но он сам был так безумно в нее влюблен, что ему было достаточно, что эта прелестная женщина принадлежит ему целиком и полностью. Она его и только его, и это было очень важно для Тальена, и, как другие дарят любовницам цветы и драгоценности, он дарил ей спасенные от гильотины головы.

К тому же он был вовсе не глуп и вскоре сообразил, что снисходительность, столь для него неожиданная, имеет свои немалые выгоды, потому что бордолезская знать и крупная буржуазия умеет быть благодарной. Чета жила в несказанной роскоши, и никто против этого не возражал.

Почти никто. В Бордо, во всяком случае. А вот в Париж дождем сыпались доносы с сообщениями о недопустимой снисходительности гражданина Тальена, а главное, о «куртизанке, которая сумела отвратить от своего долга вернейшего слугу революции».

Тогда кое-кто из членов Конвента, дружески настроенных по отношению к молодому человеку, дал ему потихонечку знать, что ему, возможно, стоит самому приехать в Париж и твердой рукой отмести все наветы. Робеспьер на самом деле не так уж обеспечен надежными тылами, он не посмеет действовать против него напрямую, поэтому Тальен, приложив некоторую долю ловкости и дипломатии, сможет заставить его забыть свои «промахи» и снова оказаться в седле.

Тальен уехал, горько сожалея о том, что был вынужден оставить драгоценную Терезию. Он доверил ее своему помощнику по фамилии Изабо, ограниченному и тупому. Терезия поспешила обезопасить помощника единственным, но вполне радикальным средством, каким она владела безупречно, чтобы он не возобновил затихшую было палаческую деятельность. И бордолезцы продолжали спать более или менее спокойно.

Между тем в Париже Тальену приходилось несладко. Робеспьер пристально следил за ним, одновременно приказав собирать сведения о его поведении в Бордо. Мало-помалу несчастным проконсулом начал овладевать страх, он испугался, что ему никогда уже Бордо не увидеть. Он едва не заболел от ярости и отчаяния, но как пренебречь распоряжениями Непримиримого, не рискуя головой?

Терезии, в свою очередь, тоже не случилось навсегда остаться в Бордо. В жерминале вышел закон, обязывающий «всех так называемых аристократов покинуть порты и пограничные города», и она была вынуждена вернуться в Париж, вновь поселиться в особняке де Фонтене и опять, как и раньше, выступала в качестве подозреваемой.

Она опять увиделась с Тальеном, но новый Тальен был настолько перепуганным, что вызвал у нее лишь гримасу отвращения. Разве этот человек заставлял трепетать Бордо? Разве он распоряжался жизнью и смертью? Теперь это был задерганный человечек, живущий в ожидании, что с минуты на минуту на него обрушится тяжелая рука Робеспьера и отправит его к палачу…

Но Тальен напрасно так мучился и страшился. Гневался Робеспьер не столько на него, сколько на Терезию. На его суровый и неподкупный взгляд, она олицетворяла порок и разврат старого режима. Именно на нее он хотел обрушить удар. И он его обрушил.

22 мая 1794 года Робеспьер подписал следующий приказ: «Комитет общественного спасения берет под арест женщину, именуемую Кабаррюс, дочь испанского банкира и жену некоего Фонтене, бывшего советника Парижского парламента. Ей надлежит отправиться в тюрьму, все ее бумаги должны быть опечатаны. Молодой человек, который живет с ней, и все, кто окажутся в ее доме, тоже должны быть арестованы…»

Что касается молодого человека, то дело было в том, что Терезия привезла с собой из Бордо очаровательнейшего юношу лет пятнадцати по имени Жан Гери, он оказывал ей пособничество в некоторых финансовых операциях и… конечно же, более интимные услуги.

Арестованную Терезию препроводили в тюрьму Ла Форс, и там тюремщики при обыске заставили ее раздеться донага, желая убедиться, соответствует ли ее слава истине. Терезия перенесла осмотр с полнейшим безразличием, она готова была показать мужланам, что действительно хороша так, как о ней говорят.

В тюрьме она подружилась с очаровательной креолкой и очень хотела ее утешить, вселяя в нее свое неиссякаемое мужество. Но это ей не слишком удавалось, бедная Роза Жозеф де Богарне только что потеряла мужа на эшафоте и теперь жила в непрестанном страхе.