Прекрасные незнакомки

– Гражданин Генье точен как часы, – заметила вдова Демулен. – В жизни не видала человека обязательнее! Надо думать, его ученик очень любит учиться.

На предположение собеседницы гражданка Корпе отозвалась громким смехом и не слишком благовоспитанным подмигиванием, после чего выразила мнение, что ученик тут что-то вроде алиби, а интересует гражданина Генье в первую очередь его мамочка.

– Посудите сами, – продолжала она. – Человек ходит к нам каждый день, даже по воскресеньям, не важно: дождь, ветер или снег, как сегодня, – и сидит по целым дням, отправляясь домой только вечером. Я вас спрашиваю: вы много видели таких учителей?

– Я их вообще не видела. Вот если б он и на ночь оставался, было бы подозрительно. А так, может, мальчугану ученье не дается?

– Да я пари держать готова, что он даст урок – и свободен! И скажу прямо, господин этот повыше будет, чем школьный учитель. Да я, собственно, ничего против не имею. Гражданка Вильируэ очень даже славная, нос не задирает, всегда улыбается, даже когда у них и есть-то нечего… Вот только очень мне любопытно: чем она платит гражданину Генье?

– А какая тебе, собственно, разница, чем занимается гражданин Генье, уроки дает или с мамочкой амурничает?

– Для меня это вопрос принципиальный, – величественно отозвалась гражданка Корпе. – Я люблю все знать. И моя обязанность – интересоваться моими жильцами.

С этими словами она вновь взялась за метлу, да так энергично, что взметнула вокруг себя облако снега. И если бы эта достойная гражданка проследовала в квартиру ученика вслед за интересующим ее гостем, то ее ожидал бы полный триумф. Именно в эту секунду гражданин Генье нежно обнимал темноволосую хрупкую женщину, живую и милую, а она, не скупясь, отвечала на его поцелуи. Называл ее учитель без церемоний Виктуар. А юный ученик с царственным именем Шарлемань наблюдал за ними с улыбкой, говорящей, что находит такую встречу совершенно естественной.

Так оно и было, потому что гражданин Генье и его мать были мужем и женой. На самом деле их звали граф и графиня Муссан де Ла Вильируэ, принадлежали они к родовитой бретонской знати, а Шарлемань был их сыном. Супружеская пара была очень любящей и дружной. Трудно было найти привязанность более верную и нежную, их любовь не боялась испытаний. Виктуар и представить себе не могла, что было такое время, когда она не любила своего мужа. Даже в раннем девичестве, когда она была еще Виктуар де Ламбийи, она уже была в него влюблена.

Так с чего бы им разыгрывать комедию с учителем, дающим уроки? Почему не жить просто-напросто всем вместе? Наверняка на это были серьезные причины. И они действительно были. Причиной был страшный закон месяца фрюктидора, гласящий о том, что каждый вернувшийся во Францию эмигрант, пойманный на родине, подлежит смертной казни. Граф де Ла Вильируэ, эмигрировавший в 1792 году, чтобы присоединиться к армии принцев, как раз подпадал под этот закон.

Конечно, он мог бы остаться на острове Джерси, где укрылся после того, как армия распалась, но он любил свою жену, любил детей – у Шарлеманя была еще маленькая сестричка – и не смог больше выносить одиночества и тревоги. После его отъезда Виктуар отправили в тюрьму в Ламбале. По счастью, она довольно скоро ее покинула, но граф простить себе не мог, что оставил ее одну, следуя тому, что считал своим долгом. Рискуя жизнью, он тайно вернулся во Францию, устроился сначала в Нантуйе, неподалеку от Мо, в то время как Виктуар из Ламбаля поехала прямо в Париж. В их родном городе их слишком хорошо знали и на графа могли сразу же донести. Париж им казался куда более надежным убежищем.

Приехав в столицу, Виктуар, женщина по натуре бесстрашная и энергичная, привыкшая уже сражаться с превратностями судьбы, поспешила найти кров для своего мужа. Как-никак Нантуйе находился слишком уж далеко.

Убежище для мужа она нашла у госпожи Арто, своей близкой подруги, жившей в доме номер 6 по улице Пупе (часть современного бульвара Сен-Мишель). Улица Пупе находилась далековато от улицы Де Роган, где жила она сама, поэтому Виктуар пришлось выдумать историю с учителем, который приходит каждый день давать уроки ее сыну. Наконец-то она была счастлива, не важно, какие подозрения возникали у хозяйки, ее любимый муж был рядом, а все остальное не имело значения…

К несчастью, день 14 января оказался еще более мрачным, чем предвещало пасмурное небо. Только семья уселась за стол, в дверь яростно постучали. Служанка Готон открыла дверь и в испуге отшатнулась: на пороге стоял офицер полиции и еще четверо мужчин, они требовали ее хозяйку.

Оттолкнув испуганную служанку, полицейские вошли в комнату. Мнимый учитель, ставший еще более бледным, чем служанка Готон, поднялся со своего места.

– Ты гражданин Генье? Покажи-ка свой охранный лист!

Стараясь не выдать тревоги, Ла Вильируэ достал бумагу, но она была так не похожа на настоящую, что офицер только презрительно ухмыльнулся. И тут же решил отправить всю компанию под арест, а его товарищи в это время устроят в квартире обыск.