Прекрасные похороны

— Да, — сказал я, потирая шею. — Нет смысла мне жить одному в этом большом доме, а тебе с детьми ютиться в квартире.

— Спасибо, — она всхлипнула. — Дети будут так счастливы.

— Хорошо, — сказал я, выдавливая улыбку. Я не был уверен, зачем. Она не могла меня видеть. — Хорошо, я рад.

Она с облегчением выдохнула, и по шороху в трубке я понял, что она скорее всего вытирает слезы.

— Ладно, в таком случае я... Я пойду собирать вещи.

— Тебе нужна помощь? Позволь мне помочь тебе.

Квартира, которую она нашла в Колорадо Спрингс, была уже с мебелью, так что ничего тяжелого перевозить не требовалось, но я отчаянно хотел вернуть то, что было между нами.

— Нет, мы справимся. У нас не много вещей. Нет ничего тяжелого.

— Фэйлин. Позволь мне хотя бы помочь упаковать вещи детям. Я их две недели не видел.

Она задумалась на секунду, снова всхлипывая. Кажется, она взвешивала все за и против. Ей приходилось думать над выбором дольше последнее время, она принимала решения только после того, как имела достаточно информации. Мне тоже следует так делать. Я отчасти думал, она скажет, что ей надо подумать и что она перезвонит, но последовал ответ.

— Хорошо.

— Правда?

— Я собиралась сегодня рассказать детям. Хочешь присутствовать при этом? Не знаю, как они это воспримут...

— Я приеду, — без промедления ответил я. Над некоторыми вещами не требовалось долго размышлять.

Мы завершили звонок, и я сглотнул образовавшийся в горле ком. Я не осмелился сказать ей, чего хочу. Я надеялся, что как только она вернётся, мы сможем начать работу над ошибками. В этот раз я бы пообещал не давить слишком сильно и не опережать события, я бы показал ей, что изменился.

Я схватил телефон двумя руками и приложил его ко лбу, повторяя про себя, что должен держать себя в руках и ничего не испортить на этот раз. Самое страшное, если твой худший враг — это ты сам. Даже когда я хотел поступить правильно, мне приходилось бороться с самим собой. Я всегда был эмоционален, а расплачивались за это мои близкие. Они видели, как во мне росло напряжение, и я срывался, даже если вспышка гнева длилась всего несколько секунд. Раньше я не пытался вырасти или перебороть это, и после стольких лет Фэйлин было не так легко простить меня, а я не мог ее за это винить.

— Ты закончил? — Спросил Джубал. Я поднял голову и кивнул, прилагая все усилия, чтобы стереть страдальческое выражение лица. — Командир хочет поговорить.

Я запястьем вытер нос и встал, делая глубокий вдох. Все мои мышцы были перенапряжены. Я знал, что будет дальше. Командир все утро был на встречах с другими командирами смены, начальниками и городским советом, и все из-за меня.

— Тэйлор? — сказал Джубал, когда я проходил мимо него.

— Да? — Я повернулся к нему, раздраженный тем, что он прервал мою внутреннюю подготовку к тому, что произойдет в кабинете командира.

— Ты должен избавиться от этой раздражительности и немного успокоиться, прежде чем зайти туда. У тебя и так довольно проблем. И ты точно не сможешь вернуть ее, если у тебя не будет работы.

— Это уже не важно. У меня ничего не выходит с тех пор, как она ушла.

Джубал скривился, не впечатленный моей нескромной жалостью к самому себе.

— Если ты перестанешь так много времени тратить на самобичевание, то сможешь освободить свою голову и сердце, чтобы придумать выход из ситуации.

Я подумал о его словах и кивнул, глубоко вздохнув. Как всегда, Джубал был прав.

Когда я постучался и вошел, командир говорил по телефону. Он поднял указательный палец и указал мне на одно из двух оранжевых кресел у его стола.

Я сделал, как он сказал, переплетя пальцы на животе и подергивая ногой. Офис не сильно изменился с тех пор, как он его перенял; те же фото висели на стенах, а кнопками на различных досках по всей комнате были прикреплены информационные постеры. Отличались только фото в рамке на столе, табличка с именем и сам командир.

КОМАНДИР ТАЙЛЕР МЭДДОКС

— Звал? — Спросил я, когда он положил трубку. Я взял со стола нашу фотографию с папой, мы все стояли бок о бок, обнимая друг друга и выглядя счастливыми. Томас выбивался из общей картины отсутствием татуировок, более длинными и светлыми волосами и желтоватыми глазами, отличающимися от доставшихся нам всем глаз дерьмового коричневого цвета.

— Если кто посмотрит на это фото, подумает, наверное, что он сын нашего молочника. Только хорошо знающие нас люди понимают, что он похож на маму.

Лицо Тайлера скривилось.

— Знаю, ты мне уже это говорил, Тэйлор, но повтори еще раз. Скажи, что ты не знал, кем он был, когда ударил его.

Я старался не оправдываться, но было трудно сдерживаться, когда он спрашивал, почему я вырубил сына мэра, когда тот дотронулся до задницы моей жены в баре. Тайлер, как и я, отлично понимал, что сделал бы то же самое. Мэддоксы не спрашивают влиятельность человека, прежде чем поставить его на место.

— Мэр переехал сюда пару лет назад, — сказал я. — Как я должен был узнать, кто его придурок-сын?

Тайлер все еще хмурился.

— Тэйлор, это не просто переделка. Я понятия не имею, как помочь тебе выкрутиться в этот раз.

Я наклонился вперед, поставив локти на колени.