Прекрасные порочные ангелы

Холл теребит мое плечо и ухмыляется. Рядом с нами появляется взъерошенный Майки.

— Эй, я тебя ревную, малыш, — скалится он. — Ты совсем нас забросил.

Я смеюсь. Что ж, тут он прав.

— Сегодня я сделаю тебя, — киваю на телевизор и подмигиваю другу.

Майки закатывает глаза:

— Ты силен только в стратегиях. Тем более, у тебя на уме сейчас лишь твоя кошечка, а я полностью сосредоточен на внешнем мире.

Холл прочищает горло.

— Говорит мне чувак, который собирается «сделать» кого-то в виртуальном мире. И кстати, на счет девочек. — Он говорю тише: — Бекс проболтался, что ты и Молли все еще трахаетесь.

Молли съехала из их дома, и никто толком не знает, где она ошивается. Я не уверен, что ей легко, но и сидеть на шее Майки ей естественно не хочется. Она доказывала, что вернет Алроя, но продолжает эту бучу с Майки. Я категорически отказываюсь понять этих двоих.

— От старых привычек трудно отказаться, — натянуто говорит Майки.

— Это не привычка, друг — если ты постоянно хочешь одну и ту же цыпочку.

Майки прищуривает глаза, в которых горит веселье.

— Ты стал таким экспертом, Клэй.

— Я заболел, Майки, — честно отвечаю я. — И надеюсь, никогда не избавлюсь от этой заразы.

* * *

Такое ощущение, что в мою голову залезли Умпа Лумпы. Каждый раз, когда я поворачиваю голову, что-то громко постукивает в черепной коробке, и я с ужасом думаю, что это мозг разваливается на части. Руки и ноги не шевелятся, и во всем теле невыносимая тяжесть.

Когда я с неимоверным трудом обретаю способность пошевелиться, рукой тянусь к другой половине кровати, но нахожу ее пустой.

Вчерашняя вечеринка была обычной. Но я точно перебрал, да и косяк был лишним. Мой организм и травка вообще несовместимы. После дикого и пьяного секса мы с Линдси заснули в моей «персональной» спальне в доме у парней, и вот сейчас я, кажется, умираю от похмелья. Буквально. Через минуту, хотя она мне кажется вечностью, я чувствую, как свежие царапины щиплют спину. Моя тигрица даже в состоянии полного алкогольного опьянения готова была порвать меня в клочья этой ночью.

Я переворачиваюсь на спину и со стоном открываю глаза. Линдси сидит в позе лотоса на краю кровати. Ее волосы рыжими прядями прилипли к ее изящным плечам. Она сидит в одной майке и трусиках с розовым «блэкберри», который я купил ей на прошлой неделе.

Да, да серьезно, кошечка пожелала канадца «блэкберри».

Моя рука тянется к ее розовой пятке. Линдси вздрагивает и отрывает взгляд от экрана телефона.

— Детка, мой член жутко болит. Ты случайно его не сломала?

Она стреляет в меня лукавым взглядом и тихо вздыхает.

— Надеюсь, что нет. Иначе я тебя брошу.

Я хрипло смеюсь, от чего голова трескается в нескольких местах.

— Че-е-ерт. Как мы добрались до спальни? — со стоном спрашиваю я.

Линдси не отвечает. Я жду ответа, но она будто замерла.

— Что такое, котенок?

— Не называй меня так, — просит она, сдвинув брови.

— Да что такое? — Я приподнимаюсь на локтях и пытаюсь понять ее настроение.

— Ты меня называл меня кошечкой, тигрицей, львенком.

— Котенок тебе не нравится, понял.

— Меня так называет Николас.

Я напрягаюсь и сажусь на кровати.

— Называет?

Линдси показывает мне последний пропущенный на своем телефоне.

— Номер неизвестный, — бормочу я непонимающе. — Это…

— Откуда он достал мой новый номер? Что ему нужно? Этот номер был только у малой части моих знакомых.

Похмелье будто рукой сняло. Я больше не чувствую тяжести во всем теле, только огромную ненависть и желание крушить. Я прижимаю маленькое тело Линдси к себе и стараюсь, прежде всего, успокоиться сам.

— Что он тебе сказал? — требую я, беря ее лицо в свои руки.

— Что знает о машине и не злится, — тяжело дыша, отвечает она. — Я… я не понимаю, Иэн. Он никогда не был таким навязчивым. Он словно одержим тем, чтобы вернуть меня. Мне становится страшно.

— Он тебя не тронет. — Я оставляю поцелуй на ее дрожащих губах. — Ты должна рассказать своему отцу. — Она кивает. — Ну а я стану твоей тенью. Не волнуйся, детка. — Еще один поцелуй. — Я сломаю челюсть этому ублюдку.

Весьма заносчивое обещание, но Линдси расслабляется. Похоже, этот Николас поражен тем же вирусом, что и я — Линдси. Но я не понимаю, зачем преследовать после того, как сам же от нее отказался.

* * *

В понедельник в кафетерии я сажусь на стул рядом с Линдси и присасываюсь к ее губам. Затем протягиваю руку сидящему напротив Вэлу. Он нехотя ее пожимает, а Линдси тихо смеется.

— Вам пора найти общий язык, — говорит она. — Потому что я не собираюсь разрываться.

Я откидываюсь на спинку стула и снимаю солнцезащитные очки.

— Ну, с моей стороны нет явной агрессии.

Вэл немного напрягается, но по его позе можно понять, что его уже не волнует мое присутствие.

— Мне нужно идти, — говорит Линдси и встает из-за стола. — Не убейте друг друга, пожалуйста.

Мы остаемся с Вэлом вдвоем.

— Не ты один меня ненавидишь, — говорю я, улыбаясь.

— Я тебя не ненавижу, — пожимает плечами Вэл.

На наш столик многие косятся и наверняка гадают, о чем мы говорим.

— Но есть же причина твоей неприязни.

— Есть.

— Спенс? Ты ведь с ней дружишь.

— Не без этого.

— Линдси?

— Может быть.