Прекрасный дикарь

— Ох, черт, stronzo, ты заставишь меня рыдать, как новорожденного младенца, если будешь продолжать в том же духе и дальше, — ответил Энцо, как будто отмахиваясь от меня, но он поймал мое лицо между своими руками и на мгновение прижался лбом к моему лбу, и этот жест мощным эхом отозвался в моей душе. — Ti amo, Анджело.

Мое сердце болезненно сжалось, и я обхватил его шею свободной рукой, прижимаясь к нему, закрыв глаза и купаясь в этом чувстве любви между нами до боли. Это было то, чего мне не хватало всю мою жизнь. Мои братья, мой отец, семья.

— Я тоже люблю тебя, Энцо.

Он прижался ко мне еще на мгновение, прежде чем выпустить тяжелый вздох и отпихнуть меня. — Доедай свою картошку, stronzo (п.п. мудак), моя девушка будет искать меня через минуту, и мне будет трудно возбудиться перед ней с твоими мясистыми руками вокруг меня.

Я фыркнул, что могло бы быть смехом, если бы мне не было слишком больно от потери Уинтер, чтобы почувствовать что-то близкое к веселью.

Я доел свою еду и выбросил пустые обертки в мусорный бак на дальней стороне переулка, после чего направился в тень дальше по переулку, чтобы дать Энцо время дождаться официантку.

Повсюду валялись использованные презервативы и даже несколько иголок, и я скривил губы, когда обогнул здание, ненавидя то, что дуновение ветерка снова подняло вонь от мочи. Мы были так далеко от нашей обычной части города, насколько это вообще возможно, и я получил близкое и личное напоминание о том, насколько мрачной может быть Синнер-Бэй в тени.

— Ищешь развлечений, большой мальчик? — женский голос привлек мое внимание, и я поднял на нее глаза, когда она подошла ко мне в шортах, туфлях на высоких каблуках и красном бикини, несмотря на то, что сегодня было чертовски холодно.

Я видел мурашки на ее коже и посмотрел на других четырех девушек, которые укрывались одеялом, пытаясь согреться в перерывах между клиентами. Я догадался, что сегодня они по очереди ищут работу, а не борются за нее.

Я уже собирался сказать ей, чтобы она отвалила, когда мой взгляд зацепился за кроваво-красный цвет ее волос, и я заколебался. Эти девушки были просто отчаявшимися душами, нуждающимися в деньгах больше всего на свете, и я не мог знать, что толкнуло их на такую жизнь. Но тонкое напоминание о моей сломленной дикарке заставило чувство вины скрутиться в моем нутре.

— Сколько тебе и твоим друзьям нужно заработать сегодня вечером, прежде чем вы сможете укрыться от холода? — спросил я ее, и ее брови поднялись.

— Всем нам? — спросила она, оглядываясь через плечо на других девушек. — Ты хочешь устроить вечеринку? — спросила она, в ее голосе прозвучала надежда, смешанная с небольшим страхом, что дало мне понять, что мужчины, которые просили о подобном, не всегда были добры в том, чего они хотели от этих девушек.

— Сколько? — настаивал я.

— По двести за каждую, и мы сделаем все, что угодно, — сказала она, снова немного опасаясь, как будто знала, насколько развратным это может оказаться, но была готова сделать все, что потребуется, если это будет стоить столько денег.

Я вздохнул и достал бумажник из заднего кармана. Ромеро быстро предоставили мне доступ к своей доле их богатства, хотя я не прикасался к нему, пока не начал эту охоту. Я носил с собой наличные на случай, если мне понадобится заплатить кому-то за информацию, но я мог с тем же успехом выбить из них ответы, и в моем нынешнем состоянии я бы предпочел именно такой вариант.

Я подозвал остальных девушек, и они поспешно сдернули одеяло со своих тел, демонстрируя мне как можно больше кожи, но я не стал вглядываться в их лица. Моя дикарка была единственной девушкой, которую я хотел, и я не мог представить, что это когда-нибудь изменится.

— По тысяче каждой, — сказал я, отсчитывая деньги, пока они пускали слюни, хотя первая девушка выглядела напуганной как никогда, и я мог только догадываться, какие ужасы она пережила за такие деньги раньше. — Все, что я хочу, чтобы вы сделали, это пошли домой и согрелись. Вот и все.

Я предложил им деньги, но они все отпрянули.

— Никто не раздает такие деньги просто так, — сердито сказала одна из них.

— Я не гребаная благотворительность, — прорычала другая.

Третья облизала губы и выглядела так, будто готова выхватить деньги и убежать. Я тяжело вздохнул, услышав приближающиеся шаги за углом и безошибочный грязный смех Энцо. Мне нужно было, чтобы они ушли, и побыстрее.

— Отлично, — пробурчал я, удивляясь, почему я вообще старался быть вежливым. — Кто-нибудь из вас знает, кто я?

Они все подозрительно сузили глаза, затем первая девушка вздохнула, когда поняла. Бандиты были практически знаменитостями в Синнер-Бэй, хотя именно благодаря нашей дурной славе наши лица были известны, но не то, чтобы большинство людей это волновало. Они знали, что все мы были плохими людьми, даже убийцами, и все же их очарование нами, казалось, только росло благодаря этому.

— Ты Николи Ромеро, — пробормотала она.