Прекрасный дикарь

Я прорычала себе под нос, выходя из кабинки и, к счастью, обнаружив, что комната пуста, я проверила каждую кабинку на наличие окна, но его не было.

Черт.

Дверь распахнулась, и вошел Рамон с горящими, как смола, глазами. Я действовала быстро, опустив руки в ближайшую раковину, делая вид, что мою их, а мое сердце врезалось в грудную клетку.

— Где Карлос? — шипел он, оглядывая кабинки, словно его восьмифутовый охранник мог появиться из туалета.

Я пожала плечами, не подавая голоса и холодно глядя на него. Он шагнул вперед, схватил меня за руку и уставился на меня сверху вниз.

— Не веди себя так, Саша.

Я оскалила на него зубы, шипя, как дикая кошка, и он в ярости встряхнул меня. Дверь открылась, и вошла пара женщин, задохнувшись, когда они увидели здесь Рамона.

Рамон обхватил меня за талию и прильнул ртом к моему рту, я вздрогнула, пытаясь отстраниться, но он схватил меня за затылок, и я не смогла.

— Простите нас, — сказал он женщинам, разрывая поцелуй. — Я не могу оторваться от нее с тех пор, как мне вернули мою жену.

— Оуу, — ворковала одна из женщин, а другая улыбнулась мне с ревностью в глазах. Но если она хотела Рамона, она могла получить его, его дом, его армию засранцев и мое уродливое платье.

Он вывел меня из уборной, и мы пошли по коридору обратно на вечеринку.

— Тебе лучше ничего не замышлять, моя дорогая, — проговорил Рамон мне на ухо, прижимаясь поцелуем к моему виску, и мое нутро сжалось.

— Рамон! Иди поговори с Серхио Владиском, — позвал мэр, заметив нас, и поманил его к себе.

Рамон заинтересованно кивнул, затем подвел меня к другому своему охраннику, которого, я была уверена, звали Хуан, и передал меня в его объятия. — Потанцуй с моей девочкой, займи ее.

— Конечно, босс, — сказал он, и Рамон поцеловал меня в щеку, оставив мою плоть пульсирующей, словно меня ужалила пчела, и поспешил прочь, чтобы присоединиться к мэру.

Хуан не умел танцевать, но, видимо, я умела: вальс, который сейчас играл, пробудил во мне мышечную память, когда я вела его по комнате, а не наоборот. Несмотря на свои танцевальные способности, я то и дело целенаправленно наступала Хуану на ноги, хлопая ресницами, когда он, ругаясь под нос, пытался не отставать от меня.

Внезапно в танец вклинился мужчина в черной маске, с глазами, которые смотрели прямо мне в душу. Мое сердце перестало биться, дыхание перехватило, и весь мой мир перевернулся вокруг своей оси. Он оттолкнул Хуана, который хрюкнул, прежде чем уйти с танцпола и стал наблюдать за мной оттуда, похоже, радуясь предлогу перестать танцевать со мной.

Руки Николи обвились вокруг меня, притягивая меня ближе, пока мы кружились по комнате, идеально синхронизируясь друг с другом.

— Привет, куколка, — дышал он мне в ухо, и я крепче прижалась к нему, моя рука скользила по его шее, пока я вдыхала его ореховый аромат, а мое лицо касалось щетины на его челюсти.

— Ты пришел за мной, — прошептала я.

— Я готов противостоять любой силе природы на этой земле, чтобы освободить тебя, Уинтер, — прорычал он низко и глубоко, вызывая дрожь, от которой я задыхалась.

Я смотрела в его темные глаза и впитывала каждую золотую крупинку в них, моя душа словно соединилась с его. Но была одна вещь, которую мне все еще нужно было подтвердить. — Та девушка, с которой я тебя видела…

— Меня подставили, — мгновенно оборвал он меня. — Наркотики, — он не стал уточнять, но его взгляд переместился на Рамона в другом конце комнаты, и если бы ненависть могла жарить плоть, то мой муж уже был бы поджарен на мангале. Меня не удивило, что этот ублюдок был ответственен за это, но это пробудило во мне новый вид ярости, которая жаждала удовлетворения. — Я никогда не прикоснусь к другой женщине, ты моя одна-единственная, Уинтер. Та, которую я буду искать в любой толпе в любой части света, которую я буду знать в любом обличье.

— Я твой пингвин, — вздохнула я, и он захихикал.

— Нет, куколка. Ты не пингвин. Ты снежинка. Уникальная в каждом гребаном смысле. Я нашел тебя в метель, я узнал бы тебя где угодно. Другой такой, как ты, никогда не будет.

Слезы навернулись мне на глаза, а грудь захлестнула любовь. — Я знала, что ты не предашь меня, — сказала я, и мое сердце забилось от осознания того, что я была права. Николи Ромеро был моим, а я — его. Никто и ничто не могло этого изменить.

— Ты смотрела видео? — спросил он, в его глазах снова зажглась тьма, и моя душа загорелась от удовольствия. Я сжала в руке пиджак его костюма, прикусила губу и кивнула.

Он улыбался как психопат, и мне это нравилось. Мне нравилось, что он готов убивать и разделывать людей ради меня. Мне нравилось, что он не был хорошим человеком и что он будет сражаться в кровавых битвах и прорываться сквозь черные сердца моих врагов, чтобы добраться до меня. Всегда. И я бы сделала то же самое для него.

— Спасибо, — вздохнула я, желая скрепить эти слова поцелуем.

— Я вытащу тебя отсюда, дикарка, — поклялся он, и я поверила ему всеми фибрами своего существа.