Прекрасный дикарь

Я шагнула вперед, и моя босая нога ударилась о что-то мягкое. Дыхание сбилось с моих губ, и сердце заколотилось в такт ему, когда я увидела лежащего на земле Джакса. Его язык вывалился изо рта, распухший и синий, глаза выпучены, легкие работают с трудом. Его рука была неловко вывернута в месте падения, плохо зафиксированная повязкой кисть распухла и приобрела неприятный фиолетовый оттенок. Он получил порез несколько дней назад и явно не считал нужным ехать в больницу. К счастью для меня.

Сепсис. Это слово прозвучало в моей голове из каких-то былых воспоминаний, которые я не в силах уловить. Из того времени, когда меня еще не похитили, пока не украли мои воспоминания, мою личность, мою человечность. Я была никем для себя, но кем-то для них. И я не знала, кто этот кто-то.

Джакс застонал, пытаясь выговорить имя, которым он всегда называл меня. Бабочка.

Но бабочки были хрупкими существами с короткой жизнью и красивыми крылышками. Я пережила немыслимые пытки от его рук и рук других. И ему следовало бы знать об этом, потому что мое сердце не остановит ни одна булавка, какой бы острой она ни была.

Мои губы искривились в жестокой улыбке, когда я опустилась рядом с ним и потянулась к его карману. Его рука дрогнула, но он был полумертв, не в силах помешать мне забрать его ключи. Я замешкалась на долгий миг, подползая к нему так близко, чтобы он мог видеть только меня, когда я смотрела ему в глаза.

Я хотела произнести свое имя, чтобы это было последним, что он услышит, но даже если бы я знала, какое оно, мой голос был похоронен так глубоко, что я больше не могла найти способ его откопать. Так что мне пришлось обойтись лишь лицом.

Один сбит, осталось четверо, — беззвучно проговорила я, и его выпученные глаза сказали мне, что он понял.

Я развернулась и побежала, адреналин захлестнул мои вены, который впервые не имел ничего общего с болью, пока я мчалась вверх по деревянной лестнице. Морозный воздух хлестал меня по щекам, пока я взбиралась все выше и выше, и вот я достигла люка над головой. Мои пальцы нащупали замок, и я наугад выбрала ключ из связки, вставив его в замок.

Щелчок.

Мое сердце взлетело. Удача была со мной. Свобода наконец-то выпала на мою долю.

Я не бабочка, я дракон с железными крыльями и огненным сердцем.

Я с усилием распахнула тяжелые двери, и ослепительный свет сверху заставил меня вздрогнуть. Мир был белым, выбеленный пейзаж простирался во все стороны. Снежинки целовали мои щеки, дыхание клубилось передо мной, пока я выбиралась из своей подземной тюрьмы и захлопывала за собой двери.

Лети. Лети прочь. Лети быстро и сильно и никогда не останавливайся.

С полузакрытыми глазами я понеслась в бескрайние просторы, нацелившись на линию деревьев впереди себя, пока мои зрачки пытались приспособиться. Мои босые ноги уже замерзли, мне было холодно до боли.

Я бежала, пока мои легкие не загорелись, а лед все глубже и глубже проникал в кровь. Мои багровые волосы были слипшимися и длинными, прилипали к щекам и развевались перед глазами. В них все еще витал аромат крови от пореза на виске, который Фарли оставил мне прошлой ночью.

Я бежала до тех пор, пока солнце не начало садиться и не пошел снег, заметающий мои следы.

Я повторяла их имена с каждым шагом, снова и снова прокручивая в голове. Джакс, Фарли, Квентин, Орвилл, Дюк.

Фарли: брат Джакса. Он был таким же крупным, как и Джакс, но вместо жира у него были мышцы. Он натренировал свое тело так, что когда костяшки его пальцев, унизанные кольцами, ударялись о мою стройную фигуру, на коже оставался рубец в течение нескольких дней. Когда Фарли был в плохом настроении, моя плоть сталкивалась с его гневом.

Квентин: высокий парень с непокорными светлыми волосами. Ему не нравилось бить меня, но он находил другие способы причинить мне боль. Электричество, водные пытки, звуки, которые, как ножи, врезались в мои барабанные перепонки в течение нескольких часов, пока меня подвешивали вверх ногами с помощью веревок. Он говорил почти так же мало, как и я, но когда говорил, то шептал прямо мне на ухо и посылал дрожь ужаса по моему позвоночнику своими извращенными фантазиями о том, что именно он собирается сделать со мной в следующий раз.

Орвилл: тот, кто пытался нарушить правила. Он был скелетом с седеющими волосами, которые, казалось, он никогда не мыл. Он хотел прикоснуться ко мне, зарыться в меня и лишить меня последних капель достоинства. За его глазами не было ничего, кроме демона, дергающего за ниточки. От него всегда пахло потом, а его голос был мурлыканьем, которое когтями впивалось мне в кожу. Его руки неоднократно блуждали, когда он переступал черту того, что его босс считал приемлемым. Однажды он напугал меня больше всего, пока я не поняла, что его выдержка означала, что я слишком важна, чтобы осквернять меня. Хотя я понятия не имела, почему.