Прекрасный дом

Полевой суд, составленный из старших офицеров, следовал по пятам за боевыми частями. Вождь Мвели привел на суд двадцать четыре лесоруба — христиан из Энона. Двенадцать из них были приговорены к смертной казни, остальные к плетям, тюремному заключению и конфискации скота. В одного из них, главаря Мьонго, раньше стреляли, он был тяжело ранен и лежал без движения в тюремной камере. С каждым днем все больше и больше людей представали перед судом. До солдат на марше доходили слухи, что правительство в Лондоне несколько смущено чрезмерным усердием Эльтона, Мак-Кензи, Лючарса и других командиров. Казни прекратились. Затем был получен приказ о том, что полковник Эльтон лишается права назначать военно-полевой суд. Правительство в Лондоне, помня о том, что через два месяца предстоят всеобщие выборы, пожелало приостановить кровопролитие и возложило на губернатора ответственность за это перед королем. Полковник Эльтон устроил смотр своим подразделениям, придав этому событию как можно больше важности. Том стоял на фланге открытого каре — все его солдаты были в чистых мундирах, побриты, а их ремни и краги были начищены до блеска. Ни на ком не было шарфов, мундиры у всех были застегнуты на все пуговицы, и ни у кого на шлеме не торчало перьев, не то что у некоторых щеголей. Лица их осунулись и были опалены солнцем, ибо неделями им не удавалось слезть с седла. Полковник Эльтон обходил ряды несколько неуклюжей походкой кавалериста, не привыкшего шагать по земле. Конистонский взвод оказался последним на его пути. По выражению его маленьких ледяных глаз Том видел, что мысли его далеко и что он едва ли видит стоящих перед ним солдат. Но вдруг выражение его лица чуть смягчилось.

— Хороший вид у ваших солдат, лейтенант Эрскин. Поздравляю вас, — сказал он.

Стоя на левом фланге взвода, Том отдал честь и оглядел первый ряд, где он знал каждое лицо. Солдаты с гордостью ответили на его взгляд, и он вдруг понял, что одно слово «старика» для них значит больше, чем его, Тома, многонедельные наставления.

Полковник Эльтон произнес свою речь низким, хриплым голосом. Он притворялся скромным служакой, преданным и верным правительству и монарху. Власть приняла мудрое решение несколько ограничить действия солдат. Но их долг ясен и будет выполнен невзирая ни на что: они призваны охранять жизнь, дом и честь своих жен и детей и обеспечить будущее развитие цивилизации.

— Казни жестоких и кровожадных мятежников, врагов нашего народа, приостановлены. Будем верить, что это тоже мудрое решение и что справедливость при всех условиях восторжествует.

Он отдал честь и приказал распустить солдат.

Затем были созваны эскадронные сборы, и толпы людей в хаки расходились по своим эскадронам. Допоздна продолжались речи; солдаты шумели, требуя «свободы действий для полковника Эльтона». Том все эти часы волнений провел вместе со своим взводом. Ему пришло в голову, вот, наверное, «железнобокие» Кромвеля точно так же обсуждали какой-нибудь великий и важный вопрос, касавшийся судеб государства и веры. Эти фермеры, адвокаты и торговцы в солдатских мундирах, что требовали в ту ночь беспощадного террора, были их потомками. Была составлена петиция на имя премьер-министра в Питермарицбурге. Она содержала протест против вмешательства имперского правительства в дела самоуправляемой страны и утверждала, что только местные власти в состоянии правильно понять проблемы Южной Африки. Войска должны получить разрешение сломить хребет кровожадным мятежникам, чтобы этим предотвратить резню. Петиция была переписана в нескольких экземплярах и разослана по подразделениям для сбора подписей. Нашлись такие, кто отказался подписаться под ней, и их долго уговаривали. К Конистонскому взводу подошел офицер карабинеров, и Том, как бы между прочим, спросил его, что сталось с Атером Хемпом.

— Последнее время он был в Матабелеленде. Но он вернется, даже если ему придется проделать весь путь пешком.

— Он многим рискует.

— Как и все мы. Вот петиция.

— Дайте ее сначала солдатам, — сказал Том.

— С вашего разрешения, лейтенант, офицеры подписываются первыми.

Том, не взглянув на петицию, передал ее сержанту Дональдсону.

— Отнеси солдатам, — сказал он.

Петиция быстро вернулась, гораздо быстрее, чем он ожидал, и он почувствовал странную дрожь ликования. Он зажег спичку и развернул бумагу. Петиция была подписана восемью именами — это не составляло и одной пятой взвода. Том сложил ее и вручил офицеру карабинеров.

— Вы не подписались, лейтенант.

— Я и не собираюсь. Мои солдаты против, и я тоже.

— О вас будет доложено.

— Пожалуйста, и добавьте, что, когда нет приказа, мы делаем то, что считаем правильным.

Том ежедневно писал Линде, но письма свои не отправлял. Цензурой ведал полковой адъютант майор Кэвелл. Среди сотен боевых офицеров он слыл гуманным и выдержанным человеком, но даже в его руки Том не рискнул бы отдать свое письмо. Под предлогом необходимости пополнить запас лошадей он послал в Конистон Малкэя и дал ему парусиновый мешочек с письмами Линде. В последнем письме он написал: