Прекрасный дом

Они неторопливо двигались по красной глиняной дороге, держа курс на запад. Позади остался гигантский зубчатый хребет африканского нагорья, уходящий ущельями и заросшими кустарником расселинами в сторону жаркого Края Колючих Акаций. Оглянувшись с холма, они увидели бы далеко на горизонте, в легкой дымке тумана черные вершины Кудени и Нкандлы, эти рубежи богатой и обильной земли зулусов. Впереди каймой занавеса, свисающего с холодного неба, виднелись синие горы. Линда и Том остановились позавтракать в фермерском доме, скрытом среди высоких деревьев. Они уже миновали районы, охваченные паникой, и здесь фермер расспрашивал их с таким любопытством, словно молодая чета приехала совсем из другой страны.

Днем они снова ехали по плодородной равнине. В степи все бурно созревало, и зеленый цвет уже сменялся рыжеватыми красками. В некоторых местах жгли кустарник, чтобы проложить дорогу, столбы дыма неподвижно висели в воздухе, и полосы выжженных кустов казались черными бархатными лентами. Линда вспомнила мир, описанный Теккереем в «Ярмарке тщеславия», и спросила Тома, помнит ли он еще Англию. Он помнил, как играли в крокет на зеленых лужайках дети, помнил громадный вокзал, где под куполообразной стеклянной крышей дымили паровозы… Кто-то угостил его большим розовым леденцом.

— Тогда мне казалось, что я очень счастлив, — сказал он. — Я сначала думал, что причиной этому была моя мать, но она умерла, когда мне не было еще и двух лет, и я знаю ее только по фотографиям. Сюда она ни разу не приезжала. Эмма как-то сказала мне, что она была хрупкой женщиной и боялась даже думать о Черной Африке.

— Ты считаешь Англию своим домом?

— Нет, мне она кажется скорее школьным учебником по истории, — засмеялся он. — У меня вообще никогда не было ощущения, что я дома, — разве что в Парадизе, когда ты была там.

Горы, казалось, все удалялись, чтобы никогда больше не приблизиться. За одним рядом предгорий следовал другой, пока дорога не стала круто подниматься вверх, извиваясь среди лесистых ущелий. Наконец они приехали. Дом стоял в лощине небольшого плато; он был сложен из серого камня, с крытой камышом крышей и верандами со всех четырех сторон. Вокруг росли кедры, такие высокие, что они закрывали даже вид на горы. Заброшенная пашня спускалась со склона холма к ручью, окаймленному уже желтеющими ивами. Ферма была расположена на высоте почти в семь тысяч футов, и зима приходила туда рано; через несколько недель начнутся ночные заморозки, может налететь метель, которая укроет белой пеленой вершины гор и предгорье.

Линда обошла комнаты, где стоял запах сухой травы, осмотрела крытые черепицей веранды. В сезон ловли форелей сюда приезжали рыболовы, поэтому дом содержался в чистоте. В воздухе пахло дымом, тянувшимся из кухонной плиты.

— Как хорошо было бы остаться здесь навсегда! — сказала Линда. — Ты мог бы устроить здесь ферму, Том, и ничто никогда не беспокоило бы нас, никогда.

— Я мог бы разводить здесь канадскую форель.

— И курдючных овец.

— И клубнику.

— Это уж слишком по-английски. Лучше посадить колючие груши.

— Бесполезно — обезьяны утащат их.

— Разве здесь есть обезьяны?

— Множество обезьян; есть и леопарды, и антилопы ходят целыми стадами.

Соседи, которые жили на расстоянии многих миль друг от друга, люди без денег, но благодаря своим фермам обеспеченные всем необходимым, прослышали об их приезде. Ходили слухи, что лейтенант Эрскин весьма отличился в подавлении мятежа. Три семьи, породнившиеся между собой через браки, явились с визитом вежливости. Седобородый фермер учтиво заявил от лица всех:

— Мы не хотим отнимать у вас время, но надеемся, что вы погостите здесь как можно дольше.

Когда гости отбыли в своих ветхих двуколках, запряженных пони, Линда со вздохом заметила:

— Какие прекрасные манеры. Это, должно быть, те, кого танте Анна называет крестьянами.

— Нам надо бы стать крестьянами, — сказал он.

— А почему бы и нет, Том?

— Мы не можем стать крестьянами, пока у нас есть наш верный Мбазо, который будет топить печи, а в один прекрасный день отвезет нас к морю. Здесь в горах люди не могут найти работников, потому они сами все делают. Бедные, простые и вежливые — вот какими делает людей земля.

— Том, ты кончишь тем, что будешь возделывать свою землю и питаться кашей. А на что я куплю себе пару туфель?

— Я сделаю тебе деревянные башмаки.

— Чудесно, только ведь ты не знаешь даже, как к этому приступиться. А деньги твоего отца все пропадут.