Прекрасный Грейвс

– Погоди еще немного. Прилетим домой уже через пару минут, приятель.

Часть меня боится того, что я обнаружу, когда вернусь домой. Вот уже более пяти лет меня не было дома. Еще и папа с Ренном хотели мне о чем-то рассказать, но это было всего несколько месяцев назад. Как бы там ни было, я думаю, они не хотели затрагивать эту тему, когда были в Салеме, а значит, мне придется из-за чего-то расстроиться.

Но тут всплывает и другая часть меня. Часть, которая гордится собой за то, что наконец-то сделала этот важный шаг и вернулась домой. Уверена, маме бы это понравилось. Чувствую, что Норе стало легче на душе, даже если она не захочет никогда мне в этом признаться. Моя любимая соседка обещала сохранить договор аренды квартиры, пока я окончательно не решу, что делать со своей жизнью. Но я готова поспорить на обе свои почки, что сразу после того, как они с Кольтом отвезли меня в аэропорт (спустя шесть часов после того, как я вышла из квартиры Джо), она начала паковать свои вещи, чтобы, наконец, переехать к своему жениху.

Ренн с папой ждут меня в аэропорту. Они держат воздушные шары и табличку с надписью «ДАБРО ПАЖАЛАВАТЬ ДОМОЙ», чтобы нарочно опозорить меня. Они заставляют хихикать других людей в зоне ожидания. Я везу свой чемодан и переноску с котом мимо, притворяясь, что не знаю их. Ренн бежит ко мне и ловко обхватывает меня за плечи.

– Народ, это моя сестра, моя плоть и кровь. Мы с ней кровные родственники! – Ренн орет на весь терминал.

Он стал примерно на четыре головы выше меня, и я только сейчас это заметила.

– Вы же знаете, как я легко могу помереть от орфографического инфаркта. – Я отталкиваю его, пряча улыбку и все еще глубоко стыдясь вот чего – чтобы заставить меня вернуться сюда, нужно было пережить целую трагедию.

– Ладно, думаю, знак был лишним. Но согласись же, было забавно, – хихикает Ренн. Я оборачиваюсь и обнимаю его, внезапно почувствовав себя крайне измученной, но в то же время и безумно счастливой, что вернулась сюда. Калифорния – вот мой дом.

Отец дружески похлопывает меня по плечу. Он сегодня куда более сдержан, чем Ренн. Все еще стережет свое сердце, не представляя, чем все это обернется. Ренн выхватывает из моих пальцев переноску с Локи. Заглядывает внутрь:

– Привет, пушистик. Ты за мышками сюда приехал, наверное? У нас дома их, к сожалению, не найдется.

Представляю, каким взглядом Локи награждает сейчас моего брата. А именно «катился бы ты куда подальше».

– Мы так рады, что ты вернулась, – тихо произносит папа.

– Простите, что меня так долго не было, – я вздрагиваю, вдыхая уже хорошо знакомый запах лосьона после бритья. Тот самый, который мама покупала ему каждое Рождество и в день рождения, чтобы он никогда не кончался.

Мы кое-как добираемся до папиной машины, но за руль садится Ренн. Вспоминаю, что теперь он тоже водит машину. За последние несколько лет я настолько увязла в собственных страданиях, что так и не сумела стать свидетелем поразительного расцвета Ренна Лоусона, превратившегося из маленького ребенка в симпатичного и весьма позитивного мужчину.

Секрет, который они скрывают от меня, сейчас нависает над нашими головами, как гильотина. Ну или только надо мной. Хочу спросить об этом, но пока я не готова портить дружественный настрой.

– Ну так что, неужели я узнаю, что вы превратили дом в бордель? Просто хочу знать, с чем имею дело, прежде чем открою дверь.

– Сюрприз испорчен, пап, – с серьезным лицом говорит Ренн. – Говорил же, что это очевидно. Надо было про цирк заговорить.

Папа локтем ударяет Ренна.

– Дом точно такой же, каким ты его оставила. Перемены в нашей жизни мы обсудим после того, как приедем.

От тревоги у меня перехватывает дыхание.

Папа спрашивает, чем я хочу заняться, когда мы приедем домой. Поскольку дело уже близится к вечеру, я предлагаю оставить Локи у них дома, чтобы дать ему возможность осмотреть все вокруг и заморить червячка. Папа одобрил мою идею, а когда я спрашиваю Ренна, не голоден ли он, тот отвечает, что всегда голоден. Что, в принципе, логично, когда шесть дней работаешь, а два отдыхаешь (как-то в неделю не вписывается, заметьте), еще и серфишь целыми днями.

Как только мы попадаем домой – который, слава богу, все-таки не стал борделем за время моего отсутствия, – я открываю переноску с Локи и ставлю ему две миски с водой и едой. Устанавливаю лоток со свежим наполнителем в прачечной, хотя уверена, что первые день-два он будет прятаться под диваном.

Закончив процедуру, я оглядываюсь вокруг. Дом выглядит почти так же, каким я его покинула. Почти. Но не совсем таким, как раньше. Не знаю, как это объяснить, но он больше не выглядит таким унылым. Мамины вещи все еще сохранились здесь – картины, фотографии, ее любимая накидка. Но интерьер как-то по-новому выкрашен, вплоть до стены с фиолетовым оттенком. Появилось несколько картин, которых здесь раньше не было, а на барной стойке красуются свежие цветы.