Прекрасный инстинкт

— Уверен, что они дадут нам сумку, — комментирует он, выкладывая украшения в одну горстку на стол.

— Хм-м, и все? Странно, — пожав плечами, я встаю.

— Лиззи, — раздраженно бурчит он, — я знаю, что ты видишь этот конверт с именем «Бетти» на нем. Хочешь прочитать его сейчас или позже?

— Должно быть, не заметила его. ­— Попалась. Я отвожу взгляд и снова сажусь. Что, если я разрыдаюсь перед ним как какая-то размазня? Или еще хуже. Что, если я вообще никак не отреагирую, тем самым показав ему девушку с каменным сердцем? — Можно и сейчас. Хочешь прочитать его мне?

— Я могу прочитать, а могу сидеть здесь и держать твои руки, пока ты его читаешь. Или я даже могу покинуть эту комнату и дать тебе немного уединения. Чего ты хочешь на самом деле? — ухватив его за края, он с некоторым затруднением достает конверт, который слишком большой для ящика и покоится в самом низу. — Копни глубже, любовь моя. Чего ты хочешь?

— А как бы ты поступил? — я спрашиваю с мольбой, мои веки увлажняются, колени подскакивают вверх и вниз, сердце болит и стучит угрожающе быстро.

— Ох, Лиззи, я не смогу ответить тебе на этот вопрос, и ты это знаешь. Закрой глаза, — он нежно шепчет, наклоняясь так, что наши губы немного соприкасаются. — Закрыла? — я киваю. — Хорошо, вдох для меня, — я шумно втягиваю воздух, — а теперь выдох. Каков твой выбор? — произносит он быстро, не давая мне возможности подумать.

— Прочитай его мне, — машинально отвечаю я.

Он нисколько не сомневается во мне и открывает конверт, не отводя от меня глаз. Он принюхивается, и я чувствую его со своего места, ее аромат.

— Изящный почерк, — произносит он, чтобы как-то успокоить меня.

— А, да, — отмахиваюсь я и делаю знак рукой, чтобы он продолжал.

— Дорогая Бетти, моя прекрасная, сильная девочка, — он прочищает горло и встает, направляясь к зеленой кнопке, чтобы нажать ее.

— Закончили? — щебечет Эйприл.

— Нет. Нам нужна коробка бумажных носовых платков, если у вас такие найдутся, пожалуйста.

Проклятое предательски плачущее лицо. 

Двумя минутами позже дверь открывается, и Эйприл протягивает коробку, а затем снова с хлопком блокирует нас внутри.

Он снова садится на свое место, достает платок «Клинекс» и протягивает его мне, а затем достает еще один для себя, что просто потрясает меня! Должно быть, он заметил шок на моем лице, потому что уголки его губ опускаются вниз.

— Твоя боль — моя боль, сирена.

Я нахожу точку, чтобы сфокусироваться — ячейка 41002 прямо напротив меня — и начинаю выстукивать ногой «Girl».

— Хорошо. Я готова. Читай.

«Дорогая Бетти, моя прекрасная, сильная девочка. Я пишу это, не находясь абсолютно ни под какими наркотическими препаратами, поэтому каждое слово правдиво, не искажено и не подобрано так, чтобы я чувствовала себя менее виноватой, и идет прямо из сердца. Я слаба, я всегда была слабой. Дело в том, что, когда ты рождаешься в богатстве и роскоши, тебе не нужно учиться тому, как прокормить себя. Когда шары запускают в твою честь, а платья за десять тысяч долларов служат подтверждением, что ты самая прекрасная в комнате, тебе не нужно тратить время на то, чтобы выяснить, как ты прекрасна. Когда все делается, организовывается или улаживается в твою пользу, и все превозносят тебя, потому что они должны, ты никогда не проявишь инстинкт». 

Мы оба замираем. Даже не предвидя этого, а теперь и вовсе находясь на том свете, она говорила с нашими сердцами на нашем языке.

Неприемлемо? Да мне плевать.

— Мой рот, Кэннон. Сейчас. Поцелуй меня.

И он целует, интенсивно и нежно, говоря моей душе, что он здесь ради всего, что бы мне ни понадобилось.

— Продолжай, — я тяжело дышу. — Письмо, я имею в виду.