Прекрасный Хаос

Я автоматически сел в цветастое кресло, а затем встал, потому что не было больше где сесть в этой крошечной комнате. Сын Гатлина не будет сидеть в то время, как дама стоит. "Я в порядке, постою. Вы присаживайтесь, мэм".

Миссис Енглиш поправила очки, когда садилась. " Ну, наверное, мне придется говорить первой."

Теперь в любое время. Принялась за меня (?).

"Итан? Ты хочешь мне что-то сказать в частности, о Crucible(Суровом испытание)? "

Я откашлялся. "Это может звучать своего рода странно, но мне нужно с вами поговорить".

"Я слушаю".

Не думай об этом. Скажи словами. Она услышит тебя так или иначе.

"Да, хорошо. Это своего рода вещь. Я не должен разговаривать с Вами. Но я должен поговорить — Вы знаете. Только Вы не знаете. Другая Вы.”

"Простите?"

"Лилум. Мэм".

“Прежде всего, это произноситься — Лилиан, но не думаю, что вам уместно называть меня моим именем.” Она колебалась. “Это должно быть странно, но моя дружба с Вашим отцом — ”

У меня не было времени для этого. “Королева Демонов? Она там?”

"Прошу прощения!"

Не останавливайся.

"Колесо судьбы? Бесконечная река? Вы меня слышите? "

Г-жа Инглиш встала. Ее лицо было красным, и она была рассержена больше, чем я когда-либо видел. "Вы под наркотиками? Это своего рода шутка? "

Я в отчаянье оглядел комнату. Мои глаза остановились на статуэтках на каминной полке, и я подошел к ним. Лунный камень, бледный и круглый, на вершине вырезанный в форме полного круг с полумесяцем. "Нам нужно поговорить о Луне".

"Я звоню твоему отцу".

Продолжай пытаться.

“Восемнадцатая Луна. Это значит что-нибудь для вас?”

Краем глаза я заметил ее у телефона

Я потянулся к Луне.

Комната наполнилась светом. Г-жа Инглиш застыла в своем кресле, держа телефон, комната замерла вокруг нее-

Я находился в Temporis Porta, но двери были открыты настежь. Существовал тоннель на другую сторону, стены которого были грубо отделаны. Я вышел через двери.

Туннель был небольшим, потолок настолько низкий, что мне пришлось нагнуться, когда я шел. Были отметки на стенах, тонкие линии, которые выглядели, как будто кто-то использовал их, чтобы рассчитать. Я следовал по туннелю пол мили или вроде того, когда увидел гнилую деревянную лестницу.

Восемь шагов.

Там наверху был деревянный люк с железным кольцом, наклонившимся к лестнице. Я поднимался к нему осторожно, надеясь, что лестница выдержит мой вес.

Когда я достиг вершины, мне нужно было ударить плечом деревянный люк, чтобы его открыть.

Солнечный свет хлынул в туннель, когда я из него выбрался.

Я был на середине поля, тропинки расходились только вне от того места, где я стоял. Их было не так много, две извилистые параллельные линии, где высокая трава была стерта к грязи. Поля по обе стороны тропинки выглядели золотыми, как зерно и свет — не коричневые, как увальни и засуха. Небо было синим, что я задумался какой синий Гатлин. Тонкий и безоблачный.

Привет? Ты здесь?

Ее не было здесь, и мне не верилось, где был я.

Я бы узнал его где угодно, я видел достаточно картинок этого места — плантация моего пра-пра-пра-пра-дедушки Эллиса Уэйта.

Он был тем, который боролся и умер с другой стороны от Маршрута 9 во время гражданской войны. Прямо здесь.

Я видел свой дом — и его — поместье Уэйта, на расстоянии. Было трудно сказать, выглядело ли оно одинаково, за исключением синих ставней дома, которые смотрели на меня позади. Я посмотрел вниз на люк, скрытый грязью и травой, и сразу понял. Это был туннель, который привел к кладовой в подвале моего дома. Я вышел с другой стороны — безопасная сторона, где рабы, использовали подземную железную дорогу и могли затеряться в густом поле.

Почему Temporis Porta принес меня сюда? Что Лилум делала на ферме моей семьи, больше чем сто пятьдесят лет назад?

Лилум? Где ты?

Половина ржавого велосипеда лежала в куче около дороги. По крайней мере, это было похоже на часть велосипеда. Я видел, где металл был отпилен на середине, а шланг пронизывал раму. Это было подстроено, чтобы поливать поля. Пара грязных резиновых сапог стояла в грязи рядом с велосипедным колесом. Вдали поля тянулись настолько, насколько я мог видеть.

Что я должен делать?

Я оглянулся назад вниз, на ржавую половину велосипеда, и я знал.

Волна беспомощности нахлынула на меня. Не было никакого способа, чтобы я мог полить поле. Оно было слишком большим, а я всего лишь один человек. Солнце становилось все горячее, а листья — более коричневыми, и скоро поле вообще не будет золотым, оно будет сожженным и мертвым, как все остальное. Я слышал знакомый гул роя. Увальни приближались.

Зачем ты мне это показываешь?

Я сел в грязь и смерил взглядом синее небо. Я видел жирную пчелу, пьяно гудящую в полевых цветах. Я чувствовал почву под собой, мягкую и теплую, даже при том, что было сухо. Я вжал пальцы глубже в грязь, сухую как крупный песок.

Я знал, почему был здесь. Мог бы я закончить это, но я должен попробовать.

Это он, не так ли?