Прекрасный мерзавец

— И ещё одно, Огонёчек… — Мерзавец подходит намеренно близко и прижимается тугим, сильным корпусом к моему телу. — Вот здесь. Если бы я занимался этим договором, то мог бы поспорить ещё и с процентом неустойки, в случае несвоевременной оплаты. У этой компании не очень хорошая репутация. Она тянет до последнего с оплатой по счетам.

Я откладываю договор в сторону.

— Да, я наслышана. Ты… — слова даются мне с трудом. — Ты действительно хорошо знаешь своё дело. У тебя незаурядные способности.

— Да, — коротко отвечает он. — Закон я знаю так, как будто сам придумывал его и могу вертеть на хуе, как мне заблагорассудится.

От грубого мата моё лицо начинает полыхать. Мерзавец снимает очки, пряча их в первый ящик стола.

— Теперь разберёмся с тобой! — он толкает в мою сторону несколько листов бумаги.

Перед глазами всё плывёт. Я понимаю, что это тот договор, о котором он говорил. Понимаю, но отказываюсь поверить. Пока я стою в состоянии ступора и тщетно пытаюсь найти выход, Мерзавец позволяет себе раскурить сигарету и вальяжно развалиться в кресле.

— Что это? — спрашиваю я, желая потянуть время.

— Ты разучилась читать? — вальяжно произносит Мерзавец.

Сукин сын сидит в роскошном чёрном кресле, широко расставив ноги. Курит сигарету и смотрит на меня дьявольским прищуром своих колдовских глаз.

— Ну же, Огонёчек. Не робей. Он тебя не укусит.

Мерзавец сидит, как король на троне. Я стою перед ним навытяжку, чувствуя дискомфорт во всём теле, начиная от лодыжек и заканчивая волосами на голове. Я прекрасно знаю, что моя причёска выглядит безупречно, как и мой светло-серый брючный костюм от Jean Paul Gaultier. На моих ножках сидят удобные туфли Jimmy Choo из последней коллекции. Но под пристальным взглядом Мерзавца я начинаю сомневаться во всём. Одежда кажется грязной и помятой, причёска растрёпанной, а туфли — неустойчивыми.

— Ого-о-онёчек… — тянет Мерзавец и причмокивает полными губами. — Это договор. Договор на твоё тело. Вернее…

Мерзавец прикусывает губу и обводит меня похотливым взглядом.

— Договор на тело, которым я буду распоряжаться. Всё твоё тело теперь принадлежит мне.

— Я тебя ненавижу! Мерзавец!

— Я в курсе. И заметь, мне плевать на твои чувства. Меня интересует только твоё тело и доступ к нему. Круглосуточный доступ. Ясно?

Я не прикасаюсь к договору и пальцем, но теперь я знаю, что он составлен безукоризненно правильно. Мерзавец — не просто ублюдок с больной и грязной фантазией. Он ещё и первоклассный юрист. Так что я могу не придираться к буквам в договоре.

— Подписывай, — говорит дьявол, поправляя ширинку. — И приступай к работе.

Я катаю между пальцев дорогую ручку Паркер. Она стоит больше, чем мои золотые часы на запястье. Но каждая написанная буква обходится ещё дороже.

Я продаю Мерзавцу себя. Опять. У меня нет выбора. Если я откажусь, моя идеальная жизнь и семейный бизнес полетят в тартарары.

— Круглосуточный доступ? — спрашиваю я. Задаю уточняющие вопросы только для того, чтобы потянуть время. Потому что как только я поставлю последнюю закорючку, я перестану принадлежать самой себе.

Он станет моим владельцем. Хозяином. Богом. Богом? Нет, персональным дьяволом.

— Да, Огонёчек. Круглосуточный и постоянный доступ. Куда захочу. Как захочу. Где захочу.

Я задыхаюсь. Голова идёт кругом. Самодовольная ухмылка Мерзавца обещает аттракцион грязных развлечений для меня.

Где захочу. Как захочу…

Боже, пошли прямо сейчас на этого ублюдка шаровую молнию! Я зажмуриваюсь, но ничего не происходит. Давно пора перестать верить в доброго дедушку с бородой, сидящего на небесах. Он оставил своих детей и передал управление миром в руки таких ублюдков, как Мэтью Хилл.

В этом мире правят деньги, похоть и разврат.

Мэтью Хилл может купить всё. Сейчас ему захотелось купить меня. Этот сукин сын покупает меня задешёво. Моя цена — всего лишь его молчание.

— Подписывай. Или я могу передумать…

Мэтью Хилл тянется к своему дорогому телефону. Ошибкой было считать, что я разбила его туфлей больше часа назад. Или у Мерзавца их два. Не имеет смысла, честно говоря. В руках этого человека сосредоточена огромная власть.

— Всегда любил это фото. Дрочил на него время от времени, — сообщает он. — Отправлю-ка я его твоему отцу. Или жениху. Или им обоим…

— Нет! Нет!

Я размашисто ставлю подпись и швыряю ручку на договор.

— В двух экземплярах, Огонёчек. И постарайся, чтобы подпись походила на твою подпись, а не на закорючку трёхлетки, впервые держащего ручку, — ледяным тоном сообщает Мэтью. Протягивает руку. — Договор.

Я подхожу на трясущихся ногах к нему. Он намеренно неторопливо изучает мою подпись.

— Возомнил себя экспертом по графологии? — не выдерживаю я.

Мэтью никак не реагирует на мою речь. Он прячет договор в сейф, надёжно запирая его. Сигарета всё ещё тлеет между мужских пальцев, украшенных татуировками.

Он весь забит чернилами. Грудь, живот, спина, руки, бёдра, шея. Это смотрится вызывающе дерзко и до невозможности брутально. Сейчас на Мерзавце надет белый костюм, обтягивающий широкие плечи.