Прекрасный мерзавец

— Теперь понятны причины твоей повышенной тревожности, раздражительности и дурного настроения. Милая, покажись своему гинекологу, пусть проведёт обследование. Возможно, он назначит тебе гормональные препараты, способные выровнять твой эмоциональный фон.

— Мой эмоциональный фон могло бы выровнять только одно — отсутствие раздражителя.

— Вот с этим ты уже ничего не поделаешь. Я предложил тебе выход, ты его не приняла. Придётся терпеть, милая! — улыбается Стенли, глядя на возвращающегося Мерзавца.

— Извините, был срочный звонок! — весело сообщает Мэтью. — Надеюсь, не помешал вашему воркованию!

Мерзавец садится на кресло. Наши ноги скрывает скатерть. И в следующее мгновение я чувствую, как он прикасается к моей ноге. Едва ощутимо, но меня обжигает. Похоже, Мерзавец снова решил играть грязно. И по своим правилам.

— Удивлён, что вы, Мэтью, пришли без спутницы, — благодушно улыбается Стенли.

— О, боюсь, мне пришлось бы каждый раз знакомить вас с новой девушкой. Это было бы возможно, если бы я запоминал их имена, — широко ухмыляется Мерзавец, продолжая тереться об мою ногу своей. — Я очень плохо запоминаю имена. Но у меня фотографическая память на лица.

— Всегда можно воспользоваться карточками с их именами! — шутит Стенли. Я натянуто улыбаюсь, делая вид, что возмущена их мужской солидарностью. — Удивлён, кстати говоря, не только этому. Когда моя ненаглядная протаранила ваш автомобиль, вы представились своей второй фамилией. Хотя вам ничего не стоило назвать своё полное имя. Тогда я поспешил извиниться за Эбби куда галантнее. И знакомство состоялось раньше…

— Я скромный, — улыбается Мерзавец. — Не использую имя отца без большой нужды. А та авария… С кем не бывает, да, Эбигейл?

В этот момент Мерзавец протискивает свою ногу между моих щиколоток и слегка нажимает, проводит выше, забираясь под платье, и заставляет меня развести колени в стороны. Это единственное, что он делает, потом опускает свою ногу на место. Просто мои ноги широко раздвинуты в коленях. Но это уже обещание чего-то большего…

Глава 29. Эбигейл

— Эбби, ты почти ничего не ешь, — укоряет Стенли. Переводит сияющий взгляд на Мерзавца, объясняя со снисхождением. — Эбби переживает из-за огромной ответственности, свалившейся на неё. Женщины!

Я подношу бокал с водой ко рту и слушаю болтовню Стенли. Отпиваю глоток воды.

— Всегда говорил, что бизнес — не для их нежных натур. Стоит только надавить сильнее… — После этих слов Мерзавец зажимает мою ногу в тиски между своих щиколоток и проводит снизу вверх и обратно. — И они прогибаются! — завершает, глядя на меня сияющим взглядом.

— Многих ли вам удалось прогнуть под себя, мистер Боуманн? — невинно интересуюсь я и, осторожно освобождая ногу из его захвата, жмусь ближе к своему жениху. — И откуда такая уверенность, что они прогибаются именно под вас и ваши желания, а не потому, что есть иная причина.

— Какая же? — ухмыляется Мерзавец.

— Например, мерзкий шантаж. Гнусный. Некоторые мужчины не могут добиться желаемого честными методами. Поступить благородно, очаровать девушку? О нет, это слишком сложно. Гораздо проще найти уязвимое место и давить на него. Это удел слабаков или мудаков, — говорю, смотря прямо ему в глаза.

— Эбби! — восклицает Стенли. — Извиняюсь за свою невесту, Мэтью. Повышенная ответственность дурно сказывается на её манерах.

— Ничего страшного, Стен, — отмахивается Мэт и даже не смотрит на Стенли. Он пожирает меня глазами в этот момент. — Я прямой человек и не привык прятаться за ширмой. Люблю правду.

— Ха-ха! — громко смеюсь, утирая выступившие слёзы, выступившие от смеха в уголках глаз. — Любите правду, мистер Боуманн?

— Очень!

— Даже если она не приходится вам по вкусу? Сомневаюсь! — завершаю презрительным тоном и предпочитаю умолкнуть, чувствуя, как Стенли всё сильнее и сильнее сжимает пальцы на моём локте.

— Милая, тебе лучше быть дружелюбнее с мистером Боуманном, — тихим шёпотом советует Стенли. — Юрист его уровня может засудить тебя за любое, неосторожно сказанное слово.

— Скажи, Стенли… — понижаю голос до трагического шёпота, слышного и для Мэтью, сидящего на другом конце стола. — Юрист его уровня может засудить другого человека за чересчур усердное вылизывание задницы?

Мерзавец в это время усердно делает вид, что увлечён внезапно пришедшим сообщением. Но я замечаю краем глаза, как приподнимаются уголки его губ в издевательской ухмылке.

— Кажется, тебе следует отдохнуть. Я позвоню твоему отцу и поговорю с ним. О тебе, о твоём неподобающем поведении, — Стенли добавляет металла в голос.

— Прекрати шептаться. Это неприлично в присутствии третьего лица! — парирую я, злясь на своего жениха.

Если кто и прогибается за этим столом, то явно не я, а Стенли, решивший на будущее заручиться поддержкой кого только можно. И меня это очень сильно злит. Злит, потому что я в каждом жесте и взгляде Мерзавца ловлю скрытые, пошлые намёки, а Стенли только растекается довольной лужицей.