Прекрасный мерзавец

— Я понял, что заблуждался на твой счёт. Ты уснула, а во мне словно что-то перевернулось — в чём я ещё мог заблуждаться? Что-то торкнуло меня открыть последний подарок отца. Он валялся в гараже нераспакованным. Там были видео и аудио записи, показания тех, кто всё-таки поднял грязь со дна. Там было много всего против Бет. Отец долго и упорно пытался показать мне, что не стоило связываться с ней, что она достойна своей участи… Ведь в одной из семей подросток даже покончил с собой. Просто ничего не смогли доказать. Отец не желал той же участи для меня и хотел оградить. А я возненавидел его за это. Копил ненависть и поступал в пику ему. Я стал тем, кем сейчас — наркоманом, не умеющим справиться с эмоциями и с пагубной пристрастием, просто потому, что не хотел смотреть правде в глаза. Я предпочёл обманываться. Не отец виноват, а я сам. Сам фееерично просрал свою жизнь, став никчёмным. Пустышка. Никто…

— Ты признал свои ошибки, Мэт. Это дорого стоит. И ты не никто. Ты — лучший из мужчин, что я знаю.

— О, не ври мне. Ты меня ненавидишь.

— Только потому, что ты любишь делать мне больно. Но есть способ получше, — говорю я и двигаюсь ему навстречу.

Мэтью понимает меня с полуслова и сам преодолевает оставшиеся дюймы расстояния. Он накрывает мой рот. Запечатывает его порочными поцелуями. Он то дразнит меня жёстким тараном языка, то нежно и сладко зацеловывает губы, обводя их контур языком. Щекочет уголки моих губ, повторяет все плавные изгибы. Он делает это снова и снова. Одержимо и страстно, нежно и бережно. У меня начинает кружиться голова и хочется не разрывать эти сладкие поцелуи.

— Мэтью…

— Остановиться?

— Нет. Ещё…

Он притягивает меня в жаркие объятия, оборачивая руки вокруг моего тела. Я лежу на его широкой груди. И он мог бы смять мою задницу или начать заигрывать с клитором. Но вместо этого он целует меня. Снова и снова. Жадно цепляется за каждый из таких поцелуев, раскрашивая их в разные оттенки чувств.

Я не знала раньше, что он может быть таким глубоким и чувственным, и сейчас словно падаю в его бездну, полную демонов. Падаю, раскрыв объятия. Не боюсь. Знаю, что он пожертвует собой, но не даст демонам сожрать меня. Он укроет меня. Спрячет даже от самого себя.

— Тебе не нужно прятаться от меня, Мэт. Я принимаю тебя таким, какой ты есть.

— С зависимостью, дерьмовым характером и мечтами, как трахнуть тебя тысячей грязных способов?

— Да.

— Твою мать. Ты реально святая! Мой Огонёчек… — он снова невесомо целует меня в губы и задумчиво обводит контур моего лица пальцами. — Сейчас мне так хорошо с тобой. Я полон сил и воодушевления разобраться со своими слабостями. Хочу уничтожить память о них.

— Нет. Не нужно пытаться уничтожать. Просто прими себя таким. И справляться с ними станет легче.

— Но это только сейчас, Огонёчек. Я не знаю, что будет через день или через два. Я не знаю, что со мной станет через неделю. Возможно, я снова поверю, что завязал, а потом… потом ты найдёшь меня обдолбанным на полу грязного туалета бара, где-то на отшибе города.

Он крепко обхватывает моё лицо ладонями.

— Так уже было, Эбби. Ченс пару раз вытаскивал меня именно таким — почти бездыханным, пустым, без денег и документов. Одной ногой в могиле. Поверь, тебе это не нужно.

— Мне нужен ты. Мы вместе будем бороться. Я и ты. По одну сторону баррикад, — обещаю ему.

Понимаю, что не смогу оставить его. Ни за что. Я буду рядом. И пусть весь мир плюнет мне за это в лицо, я останусь рядом. Мэтью улыбается. По-настоящему. Без кривой ухмылки и налёта цинизма на пухлых губах.

— Мне так хорошо с тобой, Огонёчек.

— Мне тоже, Мэт.

Мэтью снова делает глубокий выдох и выпускает вместе с ним всё скопившееся напряжение, крепче обнимает меня, распластывая по своей груди.

— Будь со мной, Эбби. Прошу, держи меня крепче, — целует мои волосы, пряча в них шумные выдохи с хриплыми интонациями. — Я не хочу утонуть. Не хочу быть там. Это страшно и больно.

Он разом срывает присохший пластырь с застарелой раны и выпускает наружу все свои страхи. Мэтью действительно не уверен в себе и не может гарантировать мне счастливого и безоблачного завтра. Возможно, это всего лишь минутная слабость, и потом он вновь спрячется от меня за циничной усмешкой, грязными словечками и пошлыми шуточками. Он слишком долго жил в шкуре Мерзавца, и свыкся с этой ролью. Но сейчас ему нужна моя вера и обещание, что всё у нас будет хорошо.

Мэт даже не просит меня быть с ним в качестве девушки, не просит бросать жениха. Это всё невысказанное, но данное по умолчанию. Я просто знаю, что так будет правильно.

Я знаю, что завтра наступит рассвет из другой жизни. В ней будет место для нас двоих. Я войду в неё в платье, безумного, ярко-жёлтого цвета своей надежды. Я не стану прятать пушистую копну волос. Я буду громко смеяться и говорить слова, не присущие леди. Плевать я хотела на лицемерное общество и красивые, лощёные фасады их жизней, за которыми плывут реки дерьма.

Мы с Мэтом — не идеальные и никогда не станем такими.