Прекрасный мир, где же ты

Другой вопрос, который кажется гораздо более насущным, – очень интересно, что думаешь! пожалуйста, поскорее напиши мне! – готова ли я к материнству? С одной стороны, у меня хорошее здоровье, надежный парень, который меня любит, у нас есть деньги, у меня отличные друзья и семья, мне за тридцать. Наверное, это лучшие из возможных обстоятельств. С другой стороны, мы с Саймоном вместе всего восемнадцать (!) месяцев, у нас квартирка с одной спальней, у нас нет машины, а я идиотка, которая на днях расплакалась, когда не смогла ответить ни на один из первых вопросов «Университетского вызова»33. Хорошая ли это ролевая модель для ребенка? Если, попереставляв днем запятые на работе, я готовлю ужин, мою посуду и после этих несложных дел чувствую такую усталость и тяжесть, что кажется, могу провалиться сквозь пол и слиться с землей, – готова ли я к ребенку? Мы разговаривали об этом с Саймоном, и он считает, что желание прилечь после обеда совершенно нормально, когда тебе за тридцать, и не о чем переживать, и что на «всех женщин» порой находит плаксивость, и хоть я знаю, что это неправда, меня совершенно очаровывают его патерналистские убеждения о женщинах. Порой я думаю, он так идеально подходит на роль отца – такой спокойный, надежный, добродушный, что какой бы ужасной матерью я ни оказалась, ребенок все равно вырастет замечательным. И ему так нравится, что у нас будет общий ребенок, – я вижу, как он горд, радостен, взволнован – это совершенно опьяняет, сразу хочется его этим ребенком осчастливить. Когда я думаю о том, как сильно он любит меня, я не могу поверить во что-то плохое про себя. Я стараюсь напоминать себе, что мужчины часто слепы, когда дело касается женщин. Но может, он прав – может, не такой уж я плохой человек, а может, даже хороший, и у нас будет счастливая семья. У некоторых же получается? В смысле создать счастливую семью. Я знаю, что ни у тебя, ни у меня не было такой в детстве. Но, Элис, я все равно ужасно рада, что мы родились. Что касается квартиры, Саймон говорит не переживать, мы можем купить дом в районе подешевле. И конечно, он опять предложил пожениться, если мне этого хочется…

Можешь ли ты представить меня матерью, женой, владелицей домика с террасой где-нибудь в Либертис? С обоями, разрисованными карандашами, и детальками лего, рассыпанными по полу? Мне смешно, даже когда я это пишу, – настолько это все не похоже на меня, ты сама знаешь. Но еще год назад я не могла представить себя девушкой Саймона. Я даже не о том, что сказали бы наши семьи и что подумали бы друзья. Я про то, что я даже представить себе не могла, что мы будем счастливы вместе. Я думала, что, как и все в моей жизни, это окажется сложно и печально – потому что сама была трудным и печальным человеком. Но я уже не та, если когда-то и была такой. И жизнь гораздо гибче, чем я думала. Она долго может быть несчастной, а потом обернуться счастьем. Нет никаких или-или, не выжжено ничего каленым железом на твоей «личности», с чем придется жить до конца дней. Но раньше я и правда верила, что так оно и есть. Теперь каждый вечер после работы я готовлю ужин, а он включает новости, или я включаю новости, а он готовит ужин, и мы обсуждаем последние рекомендации Министерства здравоохранения, и что сообщают в новостях о происходящем в правительстве, и что Саймон сам там наблюдает, потом мы едим, моем посуду, валяемся на диване и я читаю ему главу из «Дэвида Копперфильда», потом мы примерно час смотрим трейлеры на разных стримингах, пока один из нас не начнет засыпать, а то и оба сразу, и тут мы идем в постель. А утром я просыпаюсь, чувствуя себя почти болезненно счастливой. Жить с тем, кого я по-настоящему люблю и уважаю и кто любит и уважает меня, – как сильно это изменило мою жизнь. Конечно, все вокруг ужасно, и я сильно скучаю по тебе и по своей семье, скучаю по вечеринкам и книжным презентациям, по походам в кино, но это лишь означает, что на самом деле я люблю свою жизнь и с нетерпением жду, когда все вернется обратно, когда все продолжится, и что впереди много нового и ничего еще не кончено.