Прекрасный незнакомец

А что, если во время полета произойдет какая-то авария? Несмотря на зачатки теории, которые вложили ей в голову, и некоторые летные навыки, она не знала, как поведет себя в этой ситуации. Сможет ли сохранить самообладание и умело действовать? Или разом вылетит из головы все, чему ее наспех учили? Да и без практики и многократной отработки действий вся эта теория ничего не стоит. А что, если придется прыгать с парашютом? Конечно, там есть катапульта. Повернешь ручку, и она сама вынесет тебя в воздух. И парашют автоматически раскроет. А если нет? Вдруг что-то заест? И что делать тогда?

Конечно, у нее был небольшой прыжковый опыт. На этом в свое время настоял ее дядя. И правильно сделал. Дженни никогда не забудет свой первый прыжок с парашютом. Она много слышала о страхе перед первым шагом в воздушную бездну, столь противоестественном человеческой природе. Но именно эта противоестественность и вызывала ощущение нереальности происходящего, а не страх.

Все тогда происходило, как во сне. Как будто она видела себя со стороны. Казалось, что стоит дернуть себя за нос, и она проснется. И все это исчезнет. Она была неестественно оживлена, нервничала и смеялась по каждому поводу и без повода. И испугалась только на миг, когда встала у открытой дверцы самолета и впервые увидела прозрачную бездну, разверзшуюся под ногами. Она ухватилась машинально за стенки кабины, вдруг осознав, что не сможет сама сделать этот шаг. Но опытный инструктор помог преодолеть секундное замешательство, отправив ее сильным толчком вниз.

Она услышала хлопок над головой, и мощный рывок раскрывшегося парашюта подбросил ее чуть вверх. И вот она парит в небе как птица. Где-то далеко внизу плывут и раскачиваются под ногами маленькие, игрушечные дома, бегут по узким полоскам дорог игрушечные автомобили. Хотелось кричать от радости и переполнявшего душу восторга. Она не сдержалась и начала петь во весь голос. И слышала такие же возбужденные радостные голоса других парашютистов из ее группы.

Погода была безветренная, и она весьма удачно приземлилась, мягко и аккуратно, прямо на пахоту. Так что этот первый, и, к сожалению, единственный прыжок прошел более чем удачно, оставив навсегда в ее памяти ощущение парения в прозрачной голубизне неба, оторванности от всего земного и суетного, понимание многомерности и возвышенности этого мира, осознание бескрайнего простора и гордого одиночества затерянного в этой бесконечности человека.

Конечно, она знала из теории, что чувство настоящего страха у парашютиста приходит позже. Оно постепенно нарастает с каждым прыжком, пока не достигает предельного уровня. И тогда человеку предстоит преодолеть этот барьер страха. Он чувствует себя так, как будто идет на смертную казнь. Это так называемый «кризисный» прыжок. И если человек сможет преодолеть самого себя и совершить этот прыжок, то станет настоящим парашютистом. Если нет, то он психологически ломается, и его уже никогда не загонишь в небо. Обычно этот перелом происходит где-то между пятым и десятым прыжком, потом чувство страха резко снижается, и сохраняется уже на вполне приемлемом, контролируемом уровне. Так что по теории все ее страхи перед парашютом еще впереди.

Да, после таких мыслей, одновременно и о мужчине, и о парашюте, до утра вряд ли заснешь. Ничего, еще есть неделя впереди. Все как-нибудь образуется. Инструктор опытный. Замена не нужна. Некоторые вольности в его поведении как-нибудь переживем. А вот в раздевалку с ним лучше больше не заходить.

Стивен стоял возле самолета, уже готового к взлету. Предполетная проверка почти закончена. Дело за малым, за его ученицей, которая вот-вот должна подойти. Наверное, получает последние наставления от командира базы.

Он прекрасно понимал, что влез с этим полетом в авантюру. Да еще сам напросился в инструктора. Конечно, с ученицей ему повезло. Не только весьма симпатичная, но и хватает все на лету. И дает себя знать определенный опыт летной подготовки. Конечно, она не летчик-истребитель, но и не новичок. Есть неплохие задатки, и если бы с ней поработать достаточно долго и по полной программе, из нее мог бы получиться вполне приличный боевой пилот. Не хуже, чем у русских во вторую мировую войну.