Прекрасный Цветок (СИ)

Лиаран мерил шагами свой кабинет, крепко сжимая в руках кубок с вином. Эта странная девчонка Саэм не выходила у него из головы. Почему его сын так к ней тянется? Она была необычна, даже красива, ее рассуждения о совести забавляли. Да, она отличалась от его подданных, погрязших в праздности и эгоизме. Чистая и невинная девушка сильно контрастировала со всеми женщинами Аркадии, что он знал. Король остановился возле небольшого круглого зеркала в золотой оправе, висящего на стене возле книжной полки, уставленной огромными томами с историей и хрониками войны волшебного народа.

- Покажи мне Хантала. - Приказал он.

Минуту на гладкой поверхности клубился белый туман, затем из него проступили черты черноволосого чародея, улыбнувшегося правителю.

– Ваше Величество, приветствую. Что-то случилось?

Лиаран встал напротив зеркала и кивком головы поприветствовал старого друга.

– Случилось, Хантал. Эта девушка, Саэм, ее странности не дают мне покоя. Наследник признает лишь ее, тянется, как к родной матери, отказывается от пищи, от сна, пока её нет рядом. Я этого не понимаю.

Маг нахмурился и сдвинул тонкие брови на переносице.

– Владыка, а вы не думали, что ваш сын-эмпат, как его бабушка светлая королева Мэб? – Король даже на секунду отшатнулся от своего собеседника.

- Хочешь сказать, он чувствует, что она ему не желает зла? Она сказала, что полюбила Ириму с первого мгновения, как он появился на свет, но я не верю этой девчонке. Разве это возможно?

Лиаран замер перед собеседником, ожидая ответа.

– Мой король, я боюсь для леди Саэм это возможно, как я говорил и ранее, она сама почти ребенок, а дети видят мир немного иначе. Вы просто забыли это за много лет. Девочка пыталась спасти наследника в этот момент, испытывая сильные эмоции, которые, возможно уловил принц, хотя его дар еще не развит, от Вилварин же исходила опасность и ненависть, даже когда он еще не родился. Я не вижу в поведении вашего сына ничего необычного, может, будет разумным, подпустить нашу гостью поближе к нему. Она будет его любить, а он ее. Впоследствии, когда дар девочки раскроется и если окажется полезен вам, ничто не заставит леди Саэм пойти против летнего двора и наследника, который будет самый дорогим ее сердцу. Это принесет только выгоду нашей стране, если дар будет достаточно сильным. Со временем, можно будет выдать ее замуж за принца, чтобы наверняка оставить девушку в семье, и, тем самым, упрочить положение вашего рода и дома в Аркадии. Ведь королева Мэб тоже проявляет интерес к вашей гостье, а у нее есть наследник мужского пола. Подумайте над моим предложением, Ваше Величество.

Король задумчиво повертел в руке кубок и ответил.

– Ты прав, друг мой. Что бы я делал без твоих советов, ты точно не хочешь сменить дом, которому служишь?

- Боюсь, тогда меня найдут мертвым в постели. - Засмеялся чародей на вопрос повелителя.

– Спасибо, Хантал, а теперь мне надо подумать. Прощай. Я свяжусь с тобой позже, - Изображение в зеркале помутнело и исчезло, а Лиаран, выглянув в коридор, приказал позвать к себе гофмейстера, и, плотно закрыв дверь кабинета, вернулся за стол дальше разбираться с ежедневными обязанностями.

Дом Сетанта. Комната Саэм.

Вот уже целый месяц я жила во дворце короля Лиарана. Признаюсь, он пролетел так быстро, что я и не заметила. На третий день моего пребывания здесь в дверь постучал высокий светловолосый сидх чопорного вида в идеально сидящем костюме, расшитым черным жемчугом, и официально сообщил, что для меня готова комната в другой части замка. Первые мысли были про темницу, если она здесь была. Однако, оказалось, меня переселили поближе к детской наследника. Я получила неограниченный доступ к нему, как его компаньонка. Что это означало, мне объяснили позже. Я, отныне и вовек, сопровождаю маленького принца везде - на прогулках, играх, официальных визитах - и беспрекословно подчиняюсь королю и воспитателям Его Высочества. Это было даже забавно, я, теперь, что-то типа подружки ему.

С Иримой мы много времени проводили вместе, он уже умел сидеть и ползать. К ужасу Варны, старшей няни наследника, мы ползали вместе. Она никак не могла понять, почему я позволяю Ириме делать с собой все, что ему заблагорассудится. Отрывать от дорогого платья пришитые к нему драгоценности, сидеть у себя на шее и дергать шпильки из прически, над которой служанки трудились почти все утро, кидаться кашей. Но я знала, что он любит меня и никогда не старается причинить вред или обидеть, откуда, сказать не могу, просто чувствовала. А может, это потому, что он портил платья, которые мне не нравятся, распускал высокие прически, от которых болела голова. В общем, жизнь наладилась. Я уже не тосковала по родным, оставшимся в другом мире, воспоминания о них как-то притупились, я почти забыла их лица.