Прекрасный жасмин и Неукротимый ветер

Тогда юная присела рядом и с улыбкой попыталась успокоить подружку.

– Тебе не идет злиться… твое лицо очень красивое, а улыбка завораживающая… а когда ты злишься, то подобна Кали…

– Кто такая Кали?

– Богиня… яростная форма богини Шакти… Гнев Кали настолько ужасен, что грозит существованию мира… вот и ты можешь всё вокруг крушить и бить даже саму Ритику… – закончила про недруга шепотом.

После слов Чуи похихикала, настроение поднялось и у Мирэи.

– А кто изображен на той голубой фигурке в стене? – поинтересовалась Мирэя, показав рукой на алтарь.

– Это Бог Вишну… Один из трех важнейших в нашем веровании Богов… – пояснила Чуи и добавила: – Он хранитель мироздания, но может быть и верховным божеством в вишнуизме…

Мирэя не особо понимала, о чем речь, но имя божества запомнила.

– Ты молишься ему? – спросила она.

– Конечно… и он помогает… – уверенно ответила юная. – Сегодня вечером помощница придет зажечь для него огонь… Боги любят огонь…

Мирэя поддержала киванием.

Позже пришла Аниша и сообщила девушке, что завтра она будет танцевать для раджи на завтрак. Это, конечно же, не понравилось характерной Мирэе.

– Я теперь буду танцевать ему всегда, когда он ест? – с иронией выдала девушка.

– Не сметь так говорить! – возмутилась Аниша. – Мало пощечин… получишь палкой, я тебе обещаю! – угрожала женщина. – Ты будешь танцевать всегда, когда пожелает раджа, даже если он будет спать… ты – его рабыня! – заявила она.

– Я не рабыня! – негодовала Мирэя.

– Еще какая! – ответила на повышенном тоне Аниша и отвернулась для ухода.

Поздним вечером, когда все стихли, Мирэя направилась помыться. Ее уход проследила Ритика, сбегала в сад, вернулась и что-то наложила в ее новое темно-красное сари, затем быстренько легла.

Глава 11

Утром Мирэя стала вынужденно собираться для танца и развернула наряд. Из него выпала тьма муравьев с личинками и кусками муравейника. Муравьи расползлись и за пределы одежды, по ее столику, в стакан и даже спальное место. Громко ахнув, девушка подскочила и побежал в сад потрясти вещи, дабы скинуть насекомых. На шум проснулась Чуи и, увидев муравьев, опешила.

– Но в саду нет муравейников… – удивилась бодрствующая Джая.

Мирэя исподлобья взглянула на якобы спящую Ритику, затем тихо спросила Джаю:

– Нашей подруге можно гулять по дворцу?

Джая поняла, о ком речь, и покивала. Также могла выходить Каши и некоторые иные, давно живущие в гареме. Эмме так же, как Мирэе было запрещено, ибо белокожая чужачка могла попытаться сбежать. Мирэя стала тщательно разглядывать вещи на оставшихся муравьев, их не так-то просто всех вытрясти, пришлось ловить по одному, а прилипшие личинки чуть ли не отрывать. Тем самым она опоздала на завтрак раджи.

Вскоре ворвались Аниша и помощницы. Старшая без раздумья подбежала и стукнула Мирэю по плечу находящимся в руке золотым недлинным посохом, подобный был в руке надзирательницы в шатре раджи.

– Ты что вытворяешь! Раджа уже почти закончил трапезу, а тебя всё нет! Ты хочешь, чтобы тебя посадили в темницу или вовсе отсекли голову?! – кричала покрасневшая от эмоций Аниша.

Мирэя подскочила и бросила на нее сари с муравьями.

– В таком случае выясни, кто это сделал… думаю, будет несложно! – выдала невероятно негодующая девушка.

Аниша кинула сари обратно и велела надевать его, невзирая ни на что, раджа все равно не увидит ее вблизи.

– Я не буду надевать одежду с муравьями и личинками! – бунтовала Мирэя.

Хлопотливая Аниша скалилась и фыркала, точно лошадь, времени не было, тогда она показала надеть вчерашнее, понадеявшись, что радже всё равно и он не запомнил, в чем была пленница. Девушка скорее оделась, волосы собрать не успела, ее повели на место. Ранту сидел в том же открытом зале на возвышении среди воды. Взвинченная Мирэя всячески пыталась упокоиться и вышла в зал. Неподалеку стоял слуга раджи, возле возвышения сидела пара музыкантов и уже не знала, что играть, ибо у них было задание сыграть для танцовщицы вчерашнюю музыку. Посуда с едой всё еще стояла перед главой, сам он уже закончил завтрак и пил отвар. Мирэя взошла туда, где сидел мужчина, вынужденно совершила присед для уважения и осталась стоять. Понимая необходимость, она с кислым лицом начала плавные движения руками. Раджа поднял на нее взгляд, брови его скривились, проявилось недоумение, а также пока легкая хмурость. Сначала он показал открытой ладонью остановить музыку, затем изрек на своем языке:

– Почему вы играете то же самое?.. – перевел внимание на Мирэю и добавил ей: – Почему ты в той же мятой одежде?..

Слыша недовольство, стоящая за колонной Аниша тяжело задышала и затревожилась. Музыканты что-то отвечали, Мирэя молчала, будто не понимает, как вдруг раджа вновь сказал, опять же на своем языке:

– Не хочешь разговаривать… не хочешь танцевать, а меня хочешь?