Прекрасный желтый Дунай

Само собой разумеется, пообедали господин Егер и господин Круш вместе на постоялом дворе, они встретились за тем же столом и вечером, за ужином, который оплатил первый, за что получил благодарность второго. Дождь, слегка утихший после полудня, вечером пошел с новой силой. Поэтому господин Егер решил снять комнату на постоялом дворе. Но он занял ее один. Несмотря ни на что, Илья Круш решил вернуться на лодку.

— В моей рубке, — сказал он, — можно не бояться ни ветра, ни ливня, и я не хочу оставлять лодку на ночь без присмотра.

— Тогда до утра, господин Круш, — попрощался с ним господин Егер.

— До раннего утра, — уточнил Илья Круш, — так как мы отправимся на рассвете…

— Если позволит погода…

— Она позволит, господин Егер! Поверьте старому речному волку!

И старый речной волк не ошибся. Полночи под напором западного ветра ревели волны. Но затем ветер повернул к северу, и, когда первые лучи солнца показались на горизонте, слева от реки небо было уже совершенно чистым.

Господин Егер явился спозаранку, когда Илья Круга занимался уборкой, вычерпывая воду, скопившуюся на дне лодки.

— Вы были правы, — признал господин Егер, — небо ясно.

— Да, клев будет отличный! — с энтузиазмом отметил Илья Круш.

Четверть часа спустя лодка отчалила от набережной, но на этот раз, вместо того чтобы следовать вдоль левого берега, пересекла реку и поплыла по течению вдоль правого. Учитывая направление ветра, условия для рыбалки здесь обещали быть более выигрышными.

Миновав Ульм, Дунай течет в общем направлении с юго-запада на северо-восток. Между Нойбургом и Ингольштадтом он несколько раз принимает широтное направление, затем поднимается к северу и достигает своей самой северной точки на широте Регенсбурга. Этот город находится всего в сотне километров от Инголыптад-та, и лодка вполне могла достичь его вечером седьмого мая.

Как предрекал Илья Круш, рыбалка оказалась удачной. Он отлично умел подбирать наживку и выбирал то мошек для форели, голавля и пескаря, то мясные шарики для усача, то слизняков для угря, то головастиков для щуки.

В результате за утренние часы его сачок вытащил на борт около сорока различных рыб, почти таким же оказался и вечерний улов, хотя, возможно, большая скорость лодки мешала рыбалке. Течение было довольно быстрым, что позволило за двое суток преодолеть двадцать пять лье. Уже довольно поздно, почти в девять часов вечера, Илья Круш остановился у моста в Регенсбурге.

Продажу рыбы пришлось отложить на завтра. К тому же наш чемпион не собирался проводить весь день восьмого мая в этом городе, поскольку уже несколько раз бывал здесь. Но если господин Круш не горел желанием осмотреть Регенсбург, то, похоже, у господина Егера были другие намерения: он предложил провести здесь целые сутки.

— Я бы хотел, — сказал он, — посвятить этому городу весь завтрашний день. Мне необходимо урегулировать тут кое-какие дела, чтобы не возвращаться сюда специально еще раз.

— Никаких возражений, господин Егер, правда, мы слегка задержимся… Но раз это создаст вам неудобства…

— Спасибо, господин Круш, остается только пожелать друг другу доброй ночи.

Договорившись, отужинав, выкурив трубку, оба, полураздетые, вытянулись в рубке, и ничто не потревожило их сон вплоть до того момента, как восходящее солнце осветило огненной точкой острый шпиль собора на Гезандтенштрассе[41].

Самое время напомнить, что после отбытия из Ульма лауреату «Дунайской удочки» ни разу не оказывали того восторженного приема, с каким его встретили в баденском городе. Как могло случиться, что такая знаменитая персона проскользнула незамеченной между берегами Дуная? Ни в Нойбурге, ни в Ингольштадте не было ни толпы любопытных, ни даже дежурного, призванного сообщить о прибытии Ильи Круша.

Правда, газеты Ульма информировали о его отъезде утром седьмого мая, но при этом еще никто не прознал, что теперь он путешествует вниз по Дунаю не один. В тот момент, когда любопытные на набережной собрались попрощаться с ним, плоскодонка уже покинула берег, и никто не заметил его спутника. А иначе сколько было бы разговоров!.. Кто напарник рекордсмена?.. И на каких условиях Илья Круш согласился взять его с собой?.. В дело немедленно вмешалась бы ульмская пресса… Затем новость была бы воспроизведена всеми немецкими, австрийскими и венгерскими газетами со всяческими более или менее достоверными комментариями. Но, как ни странно, после Ульма новостей не поступало. Казалось, никто не знает, что стало с героем-рыболовом, столь восхваляемым до сих пор. Он спокойно прошел Нойбург, Ингольштадт, незамеченным проплыл мимо городков и деревней обоих берегов.