Прелат

Жиля привели в просторное помещение, в котором царил полумрак. Стены, задрапированные чёрным шёлком, усиливали ощущение таинственности. Невольно у юноши возникло чувство нереальности происходящего, ему казалось, что всё это ему сниться. Серебряный крест, привязанный к ноге, начал снова самопроизвольно нагреваться, и вот он уже почти обжигал кожу, что вернуло юношу к сознанию: монахи, стоявшие вокруг него – не сон, а, увы, – явь, которая может стоить ему жизни.

Посередине зала стоял стол, также накрытый чёрным шёлком, на нём возлежала Элеонора. Вдоль стола, повторяя его контуры, горели свечи, расточавшие весьма странный дурманящий запах.

Жиль взглянул на юную графиню: обнажённая она лежала на импровизированном ложе, раскинув ноги в разные стороны. Её тело на чёрном шёлке казалось неестественно белым. «Опоили какой-нибудь гадостью», – подумал он и несколько смутился, до сих пор он видел лишь обнажённых крестьянок и то украдкой, подглядывая, когда те купались летом в Луаре.

– Что щенок, любуешься? – раздался хриплый голос над самым ухом Жиля. – Ну, насладись, немного тебе осталось. Скоро появиться Арастот, вот тогда и начнётся…

– Что? – невольно поинтересовался юноша.

Монах рассмеялся:

– Тебя принесут в жертву слуге самого Сатаны! Считай это за честь!

Внутри Жиля всё похолодело… «Вот значит зачем, меня похитили!!! – дабы скормить какому-то Арастоту! А Элеонора?! Зачем они её раздели? Хотят надругаться все по очереди? Животные!»

– Я не хочу такой чести!!! – воскликнул Жиль.

Почти все монахи повернулись в его сторону, один из них произнёс:

– Ты – свадебный подарок! Это решено! Ничто не поможет тебе: ни мольбы о пощаде, ни чудо… После соития с нашей госпожой, Арастот возьмёт тебя в свой мир, а если будешь сопротивляться, лишь усугубишь свою участь.

Жиль понял: всё кончено, его подадут некоему демону Арастоту, как свиную отбивную, на ужин, возможно даже с вином или – с человеческой кровью!

Юношу подвели к жертвенному столбу, роль которого выполняло стропило, подпирающее свод крыши и привязали верёвкой за лодыжку; серебряный крест-кинжал размещался на ноге выше, почти у колена, поэтому не вызвал ни малейших подозрений.

Монахи окружили импровизированный алтарь, на котором возлежала Элеонора, и начали нараспев говорить речитативом по латыни. Жиль не понимал их речей, от горящих свечей исходил сладковатый дурман, голова его начала кружиться. Он отгонял от себя пелену, пытающуюся накрыть и парализовать его сознание: сначала он мотал головой, затем же полностью сосредоточился на кресте, снова почувствовав тепло, распространяющееся от металла.

Настоятель Арман уже не произносил свою адскую речь, а буквально кричал, войдя в экстаз.

Неожиданно свечи, окружавшие ложе Элеоноры начали гаснуть, вокруг него образовалось красное свечение, которое усиливалось с каждой минутой. Свечение поднималось с пола в виде пятиконечной звезды, постепенно охватывая весь зал.

Монахи рухнули на колени, опустили капюшоны, так чтобы они скрывали лица, продолжая латинский речитатив. Жиль понял: это шанс извлечь самодельный кинжал, некое чувство подсказывало ему, что он ещё приходиться. Он внимательно огляделся: монахи стояли на достаточно близком расстоянии от него, – пожалуй, можно сразить одного или двух, – и только! И что же потом? – выход из зала расположен слишком далеко, и даже, если он перережет верёвку, то всё равно падёт от рук монахов-сатанистов. Оценив ситуацию, Жиль принял единственно правильное решение: следует ждать!

Чудовищный рёв огласил зал: пентаграмма запылала неистовым красно-белым огнём. По телу юноши пробежал холодок: вот он – Арастот, это его рык; ещё немного и всё будет кончено! Но Жиль решил не размениваться на мелочи – одурманенные монахи были всего лишь марионетками в руках тёмных сил: что изменится от смерти нескольких из них? Мало… Юноша собрал последние силы и волю, приготовившись атаковать чудовище, если то попытается затащить его в адскую бездну.

Наконец в зале стало невыносимо жарко: из пола, рядом с алтарём, на котором возлежала Элеонора, появилась рогатая голова демона. Она медленно вырастала из пола, ставшего тёмно-красным. Затем появились плечи демона с огромными шипами, за спиной уже виднелись сложенные чёрные крылья.

Несмотря на сильную жару, Жиль покрылся испариной, ему стало чутко. Но только – не монахам. Они окончательно вошли в дьявольский экстаз, продолжая произносить свои речитативы.

Через некоторое время Арастот в полной красе стоял рядом с дьявольским алтарём. Он обвёл пылающим взглядом присутствующих и… взгромоздился прямо на Элеонору. Она даже не вскрикнула, принимая демона в свои объятия. Жиль буквально оторопел от происходящего: юная графиня не сопротивлялась, не проклинала своих мучителей, призывно протянув руки к Арастоту. И они слились в страстных объятиях…

Монахи дружно взвыли, наслаждаясь этой страшной картиной. Жиль не мог более думать, его мысли путались, он не находил объяснений поведению юной графини.