Прелесть

— Нам приходится чинить машины, поддерживать в полном порядке. Иной раз нужно изготовить деталь взамен сломанной. Некогда ждать, пока с фабрики доставят, так что мы мастера на все руки. Просто управлять механизмом — этого мало. Тут кто угодно справится: хоть женщина, хоть ребенок.

— А вот у нас док, — сказал Джейк. — Он человек образованный. Служил преподавателем в университете, пока тот не закрыли. Может, найдете применение…

— Да что ты говоришь! — приободрился Фред и повернулся к Эмби. — Вы случаем не агроном?

— Историк, — ответил Эмби. — Ни в чем не смыслю, кроме истории.

— А вот это плохо, — сказал Фред. — Агроном бы нам пригодился. У нас имеются экспериментальные участки, но в теории мы слабоваты, так что особыми успехами похвалиться не можем.

— Смысл в том, чтобы улучшить посевные культуры, — объяснил старик. — Это наше уникальное торговое предложение, главный плюс на переговорах. У каждого лагеря собственные семена, а чем лучше семена, тем выгоднее сделка с душнилой. Табак у нас уже неплохой, а с кукурузой пока работаем. Если добиться, чтобы она вызревала дней на десять раньше…

— Все это очень интересно, — перебил его Эмби, — но ничем не могу помочь. Я в сельском хозяйстве не разбираюсь.

— Но я готов трудиться не покладая рук, — тут же встрял Джейк. — Только шанс мне дайте. Уверяю, во всем вашем лагере не сыскать такого работящего парня, как я.

— Прости, — сказал бизнес-агент, — но мы все тут работящие парни. Если ищете себе место, правильнее всего будет попроситься в рой. Быть может, вас примут. В старые лагеря вроде нашего новичков, как правило, не берут. Разве что они могут предложить что-нибудь особенное.

— Ну, — расстроился Джейк, — тогда, наверное, говорить нам больше не о чем.

Он открыл дверцу и уселся за руль. Дети забрались на заднее сиденье, а Мирт полезла обратно в трейлер.

— Спасибо, — сказал Джейк бизнес-агенту. — Вы уж простите, что мы время у вас отняли.

Автомобиль вырулил на колею и потащился обратно к шоссе. Джейк долго молчал. Наконец заговорил:

— Агроном? Это что еще за птица такая, черт бы ее побрал?

8

Так было везде, куда они приезжали.

— В кибернетике смыслите? Нет? Очень жаль. Спец по кибернетике нам точно не помешал бы.

— Очень жаль. Химик бы нам пригодился. Мы с горючими веществами работаем, но не понимаем в них ни черта — приходится штудировать справочники. Как бы ребята однажды не взорвали весь лагерь.

— Будь вы подъемщик, мы бы нашли вам применение.

— Может, разбираетесь в электронике? Нет?

— История? Извините, историки нам не требуются.

— В медицине соображаете? А то наш док совсем старый стал.

— Инженер-ракетчик? Нет? Жаль, а то есть у нас одна задумка, только инженера-ракетчика не хватает.

— Историк? Не-а. Историк нам не нужен.

«Еще как нужен!» — думал Эмби, а вслух говорил:

— История — очень полезная штука. В прошлом ей всегда находили применение. Не может такого быть, чтобы она утратила смысл, — даже теперь, в этом новом неотесанном мире.

Он лежал в спальном мешке и глазел на небо.

Дома уже осень, думал он. Вспоминал, как желтеют листья и как красиво осенью в городе. Такая красота, что дух захватывает.

Но здесь, далеко на юге, по-прежнему стояло лето, и в глубокой зелени листвы, в непоколебимой синеве небес виделось что-то странное, что-то летаргическое — словно окружающий мир выкрасили синей и зеленой краской, и он останется таким навсегда; мир, где динамику объявили вне закона, где матрицу бытия отлили из самого прочного сплава, чтобы не оставить ей шансов на перемены.

На фоне неба чернел трейлер; теперь, когда Джейк и Мирт закончили в нем переругиваться, Эмби слышал, как неподалеку от стоянки журчит ручей. Костер давно погас, осталось лишь розовое марево в пепельной белизне, а на опушке завела песню какая-то птица. Пересмешник, подумал он, хотя раньше ему казалось, что у пересмешника песни повеселее.

И куда ни глянь, везде все так, размышлял он. Кажется одно, а на поверку совсем другое — никакого волшебства, сплошная проза жизни; а потом вдруг настанет день, когда закончишь странствия и пустишь корни, причем в самом неожиданном месте.

Повидав два-три лагеря, Эмби понял, по каким принципам они организованы: по старым добрым американским принципам ведения бизнеса. Он перестал удивляться своеобразию, когда разобрался, почему в каждом конкретном лагере все устроено именно так, а не иначе.

Например, еженедельные военные тренировки и регулярные игры в войну, когда каждый мужчина подтягивался, отжимался и принимал участие в маневрах — без баловства, со всей серьезностью выполнял поставленную тактическую задачу, — а женщины и дети, словно выводок куропаток, мчались в укрытие, чтобы спрятаться от воображаемого врага.