Прелестная обманщица

Эмма улыбнулась ему, а внутри у нее все дрожало: она боялась выдать взглядом, как любит его.

Но она привыкла справляться со своими эмоциями.

Танец закончился, Доминик поклонился, сложив вместе ладони у груди.

Она тоже поклонилась, и он отвел ее в сторону. Эмма была словно в тумане от захвативших ее

ощущений и потому не сразу узнала даму, приближавшуюся к ним.

Это была маленькая, полная женщина в сборчатом платье фасона пятидесятилетней давности. На

голове у нее красовался огромный напомаженный парик, лицо покрывал толстый слой пудры, а щеки

были густо нарумянены.

Внезапно в памяти Эммы всплыло кладбище в Калькутте, могила Джона, она сама, стоящая

рядом, и родители Джона...

Это же мать Джона, миссис Мортон!

Эмма запаниковала, извинилась перед Домиником и убежала. Доминик хотел было пойти за ней,

но миссис Мортон остановила его.

– Дорогой лорд Бесторп, – сказала она, – это ведь вы, правда?

– Да, мадам.

– Так трудно разобраться, когда все в масках.

– Да, конечно, – рассеянно ответил он, недоумевая, почему Эмма вдруг убежала. Что ее

испугало? Может быть он чем-то ее обидел? Неужели разгадка тайны близка?

– Здесь только что стояла молодая дама в сари, – продолжала миссис Мортон. – Кто она?

– Это мисс Эмма Вудхилл, дальняя родственница. Она компаньонка моей сестры.

– Мисс Вудхилл? А я подумала...

– Что вы подумали?

– Да нет, неважно. Меня сбил с толку ее костюм. Я была в Индии четыре года назад – мой сын

умер там, – и... мне показалось, но, очевидно, я ошиблась.

Она отошла, а Доминик озадаченно нахмурился. Когда рядом с ним появилась Софи и

напомнила ему, что следующий танец он танцует с ней, Доминик, извинившись, сказал:

– Прости, Софи, с тобой потанцует Берти – вон он скучает у двери. А мне нужно кое-что

уладить.

Он торопливо вышел из зала и не услышал ее грубого ответа.

Подойдя к Берти, Софи заявила:

– Доминик просто невыносим. Он куда-то умчался и оставил меня одну, так что этот котильон я

потанцую с тобой, если не возражаешь.

– С огромным удовольствием, моя дорогая Софи. – Берти поклонился и щелкнул каблуками.

Доминик отправился искать Эмму, полный решимости услышать от нее правду. Они с миссис

Мортон узнали друг друга – в этом у него не было сомнения.

Дверь ее комнаты оказалась открытой. Эмма стояла к нему спиной, уставившись на ковер из

тигровой шкуры, которого он прежде не видел. Вероятно, она привезла его из Индии. Она не услыхала,

как он вошел.

– Эмма, – позвал он. Голос Доминика испугал ее.

– Ох, это вы, милорд.

– Кто же еще? Если только вы не ждете обожателя.

– Как вы могли такое подумать! – сердито воскликнула она.

– Тогда почему вы столь внезапно ушли? Вам плохо?

– Нет. Пожалуйста, оставьте меня.

– Я не уйду до тех пор, пока вы не скажете, почему убежали из зала.

– Мне просто жарко.

– Я вам не верю. Вас что-то волнует, и я хочу знать, что.

– Пожалуйста, милорд. Вам следует вернуться к гостям.

– Они не заметили моего ухода. Я хочу знать причину вашего бегства. Вы испугались миссис

Мортон?

– Миссис Мортон? Кто это? – Эмма сделала вид, что впервые слышит это имя.

– Дама, которая подошла к нам, когда мы закончили танец. Она, кажется, вас знает.

– Она ошиблась. Правда, мы могли встретиться на каком-нибудь вечере или за чашкой чая, когда

я сопровождала Люси, но я ее не помню.

– Она сказала, что видела вас в Индии.

Эмма выдавила из себя смешок.

36

– Это из-за сари.

– Возможно, – согласился он, хотя и не поверил ей. – Но почему вы убежали?

– Милорд, я не убегала. Я почувствовала усталость и сейчас хочу отдохнуть. – Только бы он

ушел, мысленно молила Эмма. Она запуталась в обмане и другого пути, как продолжать лгать, не

видела.

– Расскажите мне, в чем дело. – Он положил руку ей на плечо и почувствовал, как она

вздрогнула. Раздражение от того, что она не хочет довериться ему, сменилось жалостью к ней. – Не

бойтесь и не сердитесь. Я хочу вам помочь.

– Но все хорошо, – солгала Эмма. – Пожалуйста, милорд, возвращайтесь к гостям. – Кто-нибудь

может войти...

Он был не в силах оставить ее.

– Пойдемте в гостиную Люси и там поговорим. – Он крепко взял ее за руку и отвел в покои

сестры. Захлопнув дверь, он усадил ее в кресло. – Эмма, не бойтесь, – сказал Доминик, сев рядом с ней

и взяв ее руки в свои. – Я никому не позволю вас обидеть.

Она разрыдалась. Он обнял ее и прижал к себе.

– Успокойтесь, Эмма, дорогая. Пожалуйста, не плачьте. Я не могу видеть вас несчастной.

Доминик вдруг понял, что любит ее. Осознание этого доставило ему радость и боль. Он забыл о

миссис Мортон, получившей приглашение лишь потому, что она была близкой приятельницей тетушки

Агаты; забыл о том, что хотел поговорить с капитаном О'Коннором, так как подозревал, что он – тот

самый офицер, который укротил норовистого Брутуса; он даже забыл о Софи. Он забыл обо всех на

свете, кроме этой хрупкой девушки.

– Неужели вы не расскажете мне, что вас мучает? – мягко спросил он. – Неужели я такое

чудовище?

Эмма немного успокоилась.

– Конечно, нет. Вы очень добры ко мне.

– Почему мне не быть добрым? – удивился он. – Вы смелы, красивы и независимы, часто себе же