Прелестная обманщица

масляные лампы – их следовало почистить, поскольку джентльмены любили прихорашиваться не

меньше дам и им для этого требовалось хорошее освещение.

– Милая девочка, вам вовсе не следует самой это делать, – произнес Доминик. – В доме полно

слуг.

Она улыбнулась.

– Вы сами трудитесь, закатав рукава.

– Мне это доставляет удовольствие, – улыбнулся он.

– И мне тоже. Я хочу, чтобы все было безупречно и чтобы мисс Бесторп запомнила этот вечер. –

А про себя подумала, что и сама хочет его запомнить потому, что это, скорее всего, будет ее последний

день под этой крышей. На глаза ее навернулись слезы. Она была не в состоянии продолжать розыгрыш!

– Мисс Вудхилл, в чем дело? – Доминик забрал у нее лампы и поставил на пол, затем, взяв под

локоть, провел в библиотеку. – Скажите, что случилось?

– Ничего, милорд. Уверяю вас.

– Вы скучаете по дому, а тут еще мисс Монтфорест, не так ли?

31

Эмма с удивлением взглянула на него.

– Мисс Монтфорест? – испуганным шепотом спросила она.

У него возникло огромное желание заключить ее в объятия и утешить.

– Я имел в виду Софи с ее язвительными замечаниями об Индии. Простите ее – она просто не

понимает, что говорит. – Он пальцем приподнял ей подбородок и заставил посмотреть на него. – Если я

чем-либо расстроил вас, то прошу прощения.

– Вы не сделали ничего подобного, милорд.

– Тогда почему вы плачете?

– Я не плачу, милорд. Просто соринка попала в глаз.

– Позвольте мне посмотреть. – Он вынул из кармана платок и осторожно осмотрел ей глаза. –

Там нет никаких соринок.

– Благодарю вас, милорд.

– Как же я не догадался!

– О чем, милорд?

– Вы мечтали, чтобы вас пригласили на бал. И расстроились, решив, что вас там не ждут.

– Нет, милорд, я об этом даже не думала.

– Конечно, вы будете на балу. И не как компаньонка, а в числе приглашенных.

Эмма была поражена. Неужели он узнал о затее Люси? Он очень проницателен. Неужели

нарочно провоцирует ее? А может, он просто деликатен, как обычно? Как ей поступить, согласиться

или отказаться? Лучше бы ей никогда не появляться в этом доме и не влюбляться в маркиза Кавенгема!

Эмма отодвинулась.

– Милорд, спасибо, но я...

– Вам нечего надеть? Уверен, что Люси найдет вам что-нибудь.

– Милорд, я не заслужила такой доброты с вашей стороны.

– Как? Что вы натворили? – Сказано это было настолько мягко, что у Эммы вновь навернулись

на глаза слезы. Он протянул ей свой платок.

– Я не могу вам этого сказать, – она вытерла мокрое лицо. – Прошу вас, позвольте мне уйти. Я

отнесу лампы на кухню. Поваренок их вычистит.

– Нет, – сказал он. – Вы отсюда не уйдете до тех пор, пока все мне не расскажете. – Он указал на

диван в алькове у окна.

Эмма села и посмотрела на маркиза.

– Что вы сделали? – повторил он. – Неужели мне предстоит вынести еще одну порцию

нравоучений со стороны леди Кларенс?

Эмма с трудом улыбнулась.

– Она будет на балу?

– Вы прекрасно знаете, что будет, так как вместе с Люси писали приглашения. Перестаньте

увиливать от ответа. Я должен знать, к чему мне быть готовым.

– Вам не к чему готовиться, милорд, я в этом участвовать не буду.

– Полагаю, что вы говорите о розыгрыше. – Он замолчал, ожидая от нее признания в обмане. Он

надеялся, что она расскажет ему, почему приехала в Англию и выдала себя за горничную.

– Да. Я говорила Люси, что ничего не получится, что нехорошо вас разыгрывать...

– Люси? А она здесь при чем? – удивился он, но Эмма от отчаяния этого не заметила.

– Милорд, не сердитесь на нее. Все началось с шутки, когда я показала ей свое сари. Я не думала,

что дело зайдет настолько далеко.

Он сел с ней рядом и взял за руку.

– Продолжайте.

Она выложила ему все о плане Люси провести ее на бал, хотя не упомянула о капитане

О'Конноре.

– Милорд, я должна была незаметно выйти из дома, когда вы отправитесь переодеваться, и

вернуться с сэром Ричардом Годфри и его женой. Предполагалось, что меня будет сопровождать их

друг.

Неожиданно он выпустил ее руку, откинулся на спинку дивана и расхохотался.

– Мне очень жаль, милорд. Мне не следовало этого делать. А все мое глупое желание

покрасоваться в сари! Пожалуйста, не сердитесь на меня. Я знаю, что не гожусь на роль компаньонки.

Сегодня же покину ваш дом.

32

– Ну уж нет! Люси с вами хорошо. Я знаю, что вы заботитесь о ней и никогда не сделаете ничего

ей во вред.

Положение запутывалось все больше и больше. Эмма чувствовала, что падает в бездну.

– Милорд, я очень люблю вашу сестру. Ее нельзя не любить.

– Значит, вы придете на бал как наша кузина, которая недавно приехала погостить. Я пошлю

сэру Ричарду записку, чтобы он вас не ждал.

– Ох, милорд!

– А теперь отнесите на кухню лампы и найдите Люси. Скажите, что я хочу ее видеть.

Эмма с трудом поднялась на ноги.

– Благодарю вас, милорд.

– И, пожалуйста, не обращайтесь больше ко мне «милорд». Родственники так не делают. Это

вызовет подозрение. Для вас я Доминик.

Эмма поторопилась уйти, чтобы он не увидел, как она покраснела.

Отправляясь вечером в дом Монтфорестов на Парк-Лейн13, Доминик не переставал думать об

Эмме. Она скрывает от него правду, это очевидно. Но что-то вынуждает ее лгать. Какая-то очень веская

причина.