Прелестные создания

— Марш домой. Делай, что говорю. — Мама заставила меня почувствовать себя виноватой, пусть даже я ничего не сделала. Я быстро встала и отряхнула юбку от грязи. Мама испепеляла взглядом мистера Бакленда. — Я не хочу, чтобы вы оставались здесь наедине с моей дочерью. — Никогда я не слышала, чтобы она так грубо разговаривала с джентльменом.

К счастью, мистера Бакленда не так легко было оскорбить. Возможно, из-за того, что он не так ее понял, потому что был не таким человеком, чтобы думать так же, как жители нашего городка.

— Миссис Эннинг, мы нашли великолепнейшую челюсть! — вскричал он. — Вот, потрогайте зубы, они ровные, как зубья в расческе. Обещаю вам, Мэри не потратит из-за меня времени даром. Мы с ней стоим на пороге грандиозного научного открытия!

— Мне нет никакого дела до ваших научных открытий, — проворчала мама. — Мне надо думать о репутации своей дочери. Наша семья и так достаточно натерпелась. Нам ни к чему, чтобы ее перспективы пошли прахом из-за джентльмена, который не думает ни о чем другом, кроме как о том, что он может ее поиметь.

Мистер Бакленд повернулся и посмотрел на меня так, словно никогда раньше не думал обо мне подобным образом. Я вспыхнула и ссутулила плечи, чтобы скрыть свои груди. Потом он уставился на собственную грудь, словно внезапно решил пересмотреть свое поведение. Это выглядело комично.

Мама начала пробираться обратно по пляжу, огибая лужи.

— Пойдем, Мэри, — бросила она через плечо.

— Подождите, мэм, — окликнул ее мистер Бакленд. — Пожалуйста. Я глубоко уважаю вашу дочь. Никогда не захотел бы испортить ее репутацию. Проблема состоит в том, что мы остаемся с ней наедине? Если так, то ее легко уладить. Я найду для нее компаньонку. Если я спрошу об этом в «Трех чашах», они, уверен, смогут нам кого-нибудь предоставить.

Мама остановилась, но не обернулась. Она думала. Да и я тоже. Мамины слова пробудили у меня мысль обо мне самой, которую я никогда по-настоящему не обдумывала. У меня были перспективы. Мною мог заинтересоваться джентльмен. Возможно, я не навсегда обречена на бедность и нужду.

— Хорошо, — сказала она наконец. — Если с вами нет мисс Элизабет или меня, вы берете с собой кого-нибудь еще. Пойдем, Мэри.

Я подняла свою корзину и молоток.

— Но как же быть с этой челюстью, Мэри? — Мистер Бакленд выглядел слегка обезумевшим.

Я шагнула обратно, чтобы взглянуть ему в лицо.

— Попытайтесь сами, сэр. Вы долгие годы собираете окаменелости, так что во мне не нуждаетесь.

— Но я нуждаюсь, Мэри, нуждаюсь!

Я улыбнулась. Покачивая корзиной, повернулась и последовала за мамой.

Вот как Фанни Миллер вернулась в мою жизнь. Когда мистер Бакленд зашел за мной на следующий день, за спиной у него вертелась Фанни, выглядевшая такой же жалкой, как кучер под дождем. Она не сводила глаз со своих туфель, шаркая ими по булыжникам Кокмойл-сквер, чтобы отчистить их от грязи. Подобно мне, она превратилась в юную женщину с правильным овалом лица, которое было обрамлено поношенной шляпкой, отделанной голубой лентой под цвет ее глаз. Несмотря на вполне затрапезный вид, она все же была такой хорошенькой, что мне захотелось отвесить ей пощечину.

Но мистер Бакленд, казалось, не замечал ни ее внешнего вида, ни холодных взглядов, которыми мы с ней обменялись.

— Вот, как видите, — сказал он, — я раздобыл для нас новую компаньонку. Она работает на кухне в «Трех чашах», но там сказали, что смогут отпускать ее на те несколько часов, пока длится отлив. — Он так и сиял, явно очень довольный собой. — Как вас зовут, сударыня?

— Фанни, — произнесла она таким тихим голосом, что я усомнилась, чтобы мистер Бакленд вообще ее расслышал.

Я вздохнула, но поделать ничего не могла. После всей той суеты, которую подняла мама ради того, чтобы он нашел кого-нибудь, кто сопровождал бы нас в наших пляжных вылазках, я не могла сетовать на его выбор. Мне придется просто смириться с нею, а ей со мной. Фанни, разумеется, так же мало радовалась, как и я, тому, что ей придется идти вместе с нами на взморье, но она нуждалась в работе и готова была делать все, если ей заплатят.

Мы снова пошли к тому месту в Церковных утесах, где обнаружили челюсть, а Фанни тащилась позади. Когда мы принялись за работу, она уселась в сторонке, перебирая камни у себя под ногами. Может быть, ей по-прежнему нравились блестящие камешки. Она выглядела такой испуганной, что я едва ли не жалела ее.

То же испытывал и мистер Бакленд. Возможно, он считал, что праздность — это то зло, которого каждый хотел бы избежать. Увидев, что она играет с камешками, он подошел к ней, чтобы поговорить о «логике земли», как он любил называть геологию.