Прелюдия беды. Мрак под солнцем. Четвертая и пятая книги (СИ)

Николай последовал за ними, лихорадочно размышляя, что делать. Знают ли они местный язык, диалект арабского, поймут ли, если услышат его разговор. Стоит ли кто за ними. Какого черта они здесь объявились.

Николай и сам не знал, почему увязался за ними. Просто, на уровне подсознания, рефлексов в него было вбито: чеченцы — опасность, дагестанцы — опасность, кавказцы — опасность. Все, что идет с Кавказа — опасность. Где бы это ни было.

Чеченцы свернули в одно заведение, где столы были прямо под навесом. Николай прошел чуть дальше, купил у уличного торговца лепешку с мясом с зеленью. Присел на корточки у стены — человек, ища опасность, обычно смотрит на уровень своей головы.

Чеченцы что-то заказали. Сидели они удачно…

Дальше разговор пошел быстрый, резкий, Николай сидел далеко и мог улавливать только общие контуры — тем более — язык он успел подзабыть. Мехкадаьттанах бензин даккха — нефть из бензина, русское слово «самовар» означает самодельную установку для переработки нефти в бензин невысокого качества, без присадок, с октановым числом около шестидесяти. Местная нефть — легкая, малосернистая, ничем не уступает по качеству чеченской — вполне можно перерабатывать самодельными самоварами в бензин. Ливийцы этого не делали — продавали сырой, тут были нефтепроводы и еще работали нефтеперегонные. Судя по всему — чеченцы решили обогатить ливийский пустынный пейзаж и дымными трубами самоваров.

А что. Почему бы нет. Даже рабы найдутся — за самоварами смотреть.

Если тут чехи будут рулить — будет полная ж… Откуда взялись только гады…

Дальше разговор пошел, конечно же, про ахча — деньги. Выясняли, кто и кому должен, говорили про какое-то «пайда предприятие» — доходное дело. Очевидно, уже успели тут развернуться и даже начать конфликтовать из-за денег.

Николай внимательно слушал и запоминал главное — имена.

Потом — они встали, расплатились за еду. Вышли на улицу, направились на восток — в сторону лагерей беженцев. Николай последовал за ними…

Место было совсем скверное. Они сошли с торговой улицы, где все было приведено в порядок в угоду покупателям и сразу же — грязь, вонь, хруст кирпича под ногами. Они шли проулком, ведущим на другую улицу — здесь жили только крысы, да те, кому очень не повезло в жизни…

Потом — чехи пропали. Не на повороте, не в темноте — Николай на мгновение отвлекся и они пропали. Прямо из-под носа.

Он продолжал идти, не ускоряя и не замедляя шаг. Глаза бегали по сторонам.

В последний момент — что-то почувствовал справа, рванул пистолет из-за пояса — но тут его по голове хватили камнем с другой стороны, да так крепко, что искры из глаз. Дело довершил профессиональный боксерский удар справа же, он полетел на землю, но пистолет не выронил. Нога в кроссовке наступила на его вооруженную руку, вырвала пистолет.

— Полици?

— Ха. Со руси шпион.

— Иза урс хьякха [102].

Оглушенный, Николай не понял, почему его не режут. Потом — до него вдруг дошло, что один из чеченцев разговаривает по сотовому.

— Мегар дац! — сказал чеченец, поговорив по телефону — нельзя.

— Повезло тебе, русист. Живи…

Когда Николаю удалось подняться на ноги — чеченцы уже были далеко. Вместо того, чтобы преследовать их — он достал второй пистолет из скрытой кобуры на лодыжке и побежал в другую сторону. Туда, где была припаркована его машина.

— Сотрясение мозга… — безапелляционно вынес приговор швед, который до того, как поступить в ООН в своей армии работал санитаром.

— Сильное?

— Не такое, какое требует госпитализации, но — никаких миссий, по меньшей мере, десять дней. Сейчас я дам вам аспирин, если почувствуете себя хуже, придется вызывать санитарный самолет.

— Господи… да эта жара убьет даже человека с целой башкой — сказал итальянец, который родился на севере Италии, на самой границе со Швейцарией и не переносил жару.

— Ну, голова в медицинском плане цела, в смысле трепанации черепа нет — швед не понял итальянской шутки.

— Спасибо и за это…

— Сэр!

В помещение, где осматривали едва добравшегося до базы в аэропорту Николая — вошел Гренвилл, заместитель командующего сектором.

— Так, мистер Магнуссон, вы закончили?

— Думаю, что да, сэр. Больше ничего не требуется. Но может потребоваться утром, если нашему русскому коллеге станет плохо.

Швед плохо выговаривал имена.

— Хорошо. Тогда оставьте нас.

Свободные от заданий служащие наблюдательной миссии вышли из прохладной комнаты, где Николаю оказывали первую помощь.

Гренвилл присел на стул, отодвинул бутылочку с антибиотиком и упаковку бинта. Положил на освободившееся место разграфленный лист анкеты и собственную ручку.

— Вы понимаете, что мы обязаны провести дознание?

«Вы» — значит, дело плохо.

— Понимаю, сэр. Но это всего лишь уличное ограбление.

Британец помолчал.

— У вас был пистолет?

— Да.

— И где он сейчас?