Прелюдия беды. Мрак под солнцем. Четвертая и пятая книги (СИ)

Послушав, чем чреват передел нефтяного рынка — полковник проникся проблемой и пообещал достать этих чеченцев хоть из-под земли. По прикидкам Николая у них здесь должен был быть какой-то лагерь, и этот лагерь — наверняка там, где нет нефти или ее очень мало. Не исключено, что они вырезали какое-то племя до последнего человека и живут на его землях. Теперь — нормальной связи не было во многих местах, прежде чем узнают о том что произошло такое — могут пройти годы.

Через несколько дней — полковник Омар показал Николаю несколько снимков — это было какое-то небольшое, заброшенное поселение бедуинов. Там были вооруженные люди, стояли две машины — «Тойота» и вооруженный пикап. Полковник сказал, что в тех местах появились люди, которые говорят на языке, который никто не понимает, и они делают джихад против неверных. Люди говорили, что они пришли с той стороны границы и от них нужно держаться подальше. Случайно — на одном из снимков попала в кадр машина ООН, кто был в ней — неизвестно. Аппаратуры, чтобы разглядеть номер — у Николая не было.

Николай выразил желание посмотреть на все это поближе — и полковник сказал, что это вполне возможно. Он даст проводников. Ну и…

Получается, что дал.

Николай злился не на Омара — он больше злился на себя. Надо было думать головой… б… идиот, чертов. Местные — они не будут героически подниматься в атаку с криком «За Родину» — вместо этого они просто смотаются. А он для них вообще никто — неверный и даже не араб.

Какой идиот… Тупица. Дурак набитый…

Он добил остатки магазина в сторону возможного продвижения противника, сунув автомат под машину — клиренс был высокий, почти полметра — и снайпер напомнил о себе, выстрелив по машине, броня которой от попадания пули загудела как барабан. Николай лишь зло усмехнулся, сменил магазин. Огляделся по сторонам. А вот так — нормально?

Светошумовая граната британского производства рванула так, что уши заложило — если смотришь на место взрыва в оптический прицел должно получиться особенно хорошо. Прежде чем кто-то опомнился — Николай бросил еще одну гранату, уже в другую сторону — и бросился бежать, прыгая со стороны в сторону. Канава… дальше… развалины… а там поиграем, нахрен. Еще две светошумовые, шесть гранат к подствольтнику… живем…

Леску под ногой он едва успел почувствовать — снес. Подумал — вот и все. Прыгнул вперед, как смог…

Было больно… но терпимо, не так, как бывает больно, когда дело дрянь. Когда дело дрянь — боль резкая, режущая, сильная. А тут боль была тупая, ноющая, мозжащая. Так бывает, когда сильно побьют ногами. Николая били уже… он был мажором, но во дворах таких не любили. Но от всех он отличался тем, что он никогда не сдавался, не отступал. С ним боялись связываться. Знали, что если ты побьешь его кулаками — он схватит палку или кирпич, если приведешь друзей — он потом тебя подкараулит один на один. Но просто так — он не спускал ничего…

Стараясь не показать, что он пришел в себя — Николай пытался понять, куда же он попал, в каком он сейчас состоянии и можно ли отсюда выбраться.

Руки — ноги он чувствовал, голова болела — но терпимо. Видимо, бронежилет все же спас. Руки были связаны — но не проволокой или леской — а чем-то толстым, довольно мягким. Видимо, кусок ткани, может быть и чалма. Ох, не извлекаете уроков… не извлекаете [103]… это вам еще аукнется, козлы бородатые.

Пол… Стены…

Темно — но пол не бетонный, теплый, такой теплой может быть только земля. Света нет. Какой-то шум… свежим воздухом тянет еле — еле.

Ночь?

Он лежал, чутко вслушиваясь в неясные звуки — как готовящийся к прыжку зверь — и только через полчаса решил перевернуться. Ноги поддались… значит, позвоночник целый. А если ноги целые, позвоночник целый — можно бежать.

Извернувшись — это вызвало новый приступ боли во всем теле, который он перенес со стиснутыми зубами — он сел, прислонившись к стене. Его тело слушалось его, его разум был ясен, он искал выход из сложившейся ситуации.

Свет, который был в его камере — проникал через зарешеченное окошко у него над головой. Окошко было совсем не такое, какое могло быть в здании, изначально строившемся как тюрьма: оно было такого размера, что через него мог вылезти даже очень толстый человек — если выдернуть решетку машиной. Сама решетка была сварена кустарно [104]. Стена, в которой была дверь — отличалась по свету от других стен, даже при столь скудном освещении, какое было — это было видно. Это могло значить только одно — здание изначально предназначалось для каких-то других целей, а сейчас было переоборудовано под содержание пленных. Удивительного мало — везде, где приходят к власти исламисты, начинается вал похищений людей. И это обстоятельство повышало шансы все-таки выбраться из ловушки живым.

Черт бы все побрал. Черт бы побрал этого урода Омара и тех уродов, которых он дал, какого хрена он сюда поперся, говнюк поганый…