Прелюдия беды. Мрак под солнцем. Четвертая и пятая книги (СИ)

— Прекрати врать, русист… — мрачно сказал чеченец — если бы не был мне нужен, я бы давно приказал отрезать тебе голову… там, здесь, неважно. Если я накормил тебя со своего стола, это значит, что ты мне нужен. Но если ты будет продолжать врать — я могу решить, что обойдусь и без тебя. В конце концов — ты не единственный русист о котором я знаю, просто ты был ближе всего от меня. Не испытывай мое терпение.

— И что вы хотите знать? Я знаю очень мало, я даже не заместитель…

— Ты агент русской разведки. С выходом на самые верха. Поэтому — я разговариваю с тобой сейчас…

Твою мать?

— Русской разведки…

Чеченец внезапно плеснул горячим чаем из пиалы в лицо Николаю — тот даже не успел не то что уклониться — но и просто понять что произойдет сейчас. Резкое, почти неуловимое движение кистью — и все…

Было больно.

— Слушай сюда, русский и запоминай. Я воевал против вас, но это было давно. Я взял кровь за кровь…

Память — услужливо подсказала… перед глазами словно был экран монитора — и фото молодого, усатого — тогда многие чеченцы носили не бороду, а усы в подражание Джохару Дудаеву — чеченца. Ваха Демиев, тейп Шинрой. Исламский экстремист, террорист, в первую чеченскую воевал в бандформировании Аслана Масхадова. После Хасавюрта выехал для обучения в исламский университет Аль-Азхар в Каире. Вернулся в двухтысячном в составе банды наемников, прямо связанных с Аль-Каидой. Тяжело ранен в две тысячи третьем во время спецоперации, переправлен в ущелье Панкисси, в Грузии, далее — на Восток, предположительно в Египет для прохождения лечения. Достоверно установлено его присутствие в Ираке в шестом и седьмом годах, возможно и позже в составе суннитских бандформирований. Уничтожить его американцам так и не удалось. С 90 по 91 годы проходил службу в Советской армии, в семьдесят шестой десантно-штурмовой дивизии, в Пскове. Отмечен ценным подарком командования — наручными часами, гвардии младший сержант. Чрезвычайно опасен.

— … и больше мне нечего взять с русских. А вот с местных… хьюн хаи нохчи мотт [106]?

— Хьа — решился Николай.

— Тогда слушай, русский — заговорил по-чеченски боевик — те люди, с которыми ты работаешь ненадежны. Они предатели. Они работают с плохими людьми, понимаешь?

— О чем ты говоришь?

— О предателях, русский. Меня уже приговорили и всех моих людей тоже. Меня убьют не сегодня — завтра, если я не сделаю. Зарежут как барана. Они говорят про Аллаха, но они лицемеры, врут. Все врут.

Николай не понимал, о чем идет речь — все это выглядело как бред обширявшегося.

— О ком ты говоришь? Говори точнее.

— О многих. Шейх… ты знаешь, кто он, я не буду называть имен, они поймут. В столице одной страны была большая встреча, совсем недавно и недалеко. Меня не позвали и всех, кто сражается на пути Аллаха — тоже не позвали, там были только те, кто предал джихад. Там они договорились… работать вместе, понимаешь? Им наплевать на Аллаха, наплевать на джихад. Они делают деньги, а говорят про Аллаха. Большие деньги. И много нефти. Человек, который приехал сюда сражаться на пути Аллаха, и с которым я сражался на пути Аллаха в Междуречье — его убили. Недавно. Кто-то подослал к нему убийц, у него только что родился сын… а его нашли с горлом, перерезанным от уха до уха. Прямо в доме — скажи, это правильно, русский? Кто-то из гостей — кто приехал с дарами младенцу — ночью пришел и перерезал горло такому же, как он правоверному, который шел по пути Джихада. Скажи, это правильно?

— Нет.

— Я знаю, кто меня убьет, русский. Это уже решено… но я не собираюсь идти под нож как баран на бойне. Я много знаю и мне нужна защита.

Николай подумал.

— Ты сказал много слов, но не сказал ничего. Хаац дац — хьха дош, хиира, дайра — эзар дош [107].

Чеченец нахмурился.

— Ты не веришь мне? Хорошо…

Он полез за пазуху, и Николай инстинктивно напрягся — так обычно доставали пистолет. Но чеченец — достал всего лишь измятую, упакованную в пластиковый пакет карточку, которую и протянул Николаю.

Николай посмотрел. Несколько человек на фоне беленой, выцветшей под безжалостным солнцем стены. По некоторым признакам он понял, что большинство из них, если не все — военные. Оружия нет, половина — бородатые, половина — усатые, двое — с бородами, но без усов — исламские экстремисты. Снято было с плохим качеством, очевидно — через стекло. Но с современными технологиями — восстановить несложно, особенно если есть цифровая копия снимка.

— Кто это такие? Я не знаю ни одного из них.

— Это большие люди, русский. Тому, кто видел этот снимок — отрежут голову. Если ты выведешь меня на амиров русской разведки, на ваших амиров — я отдам вам снимок и расскажу, что он означает. Мне не нужны деньги, у меня и так их достаточно. Я просто хочу жить. Мне нужна защита, русский, так и скажи.

Амиров русской разведки…

Николай кивнул.

— Мне нужно немного подумать.

Чеченец постучал по столу. Со спины пахнуло жарким, сухим воздухом — вошли конвоиры.

— Завтра, до этого же времени, русский. Если ты не выведешь меня на свое начальство — я отрежу тебе голову. Аллах свидетель.