Прелюдия беды. Мрак под солнцем. Четвертая и пятая книги (СИ)

— Сейчас… знахарка.

— Знахарка? — это слово он не знал.

— Да, знахарка. Так теперь здесь называются врачи. Когда-то у меня была целая больница. Я училась… в Советском союзе.

Советском союзе…

— Как я… сюда попал?

Негритянка нахмурилась.

— Я подобрала вас на улице. Вы попали в перестрелку… там убили генерала. Вы никому не были нужны, и я вас подобрала. Принесла сюда…

Убили генерала…

— Но зачем…

— Хватит слов. Отдыхайте.

И женщина ушла.

— У тебя есть муж?

Алима пошевелилась в темноте.

— Что за вопросы…

— Просто интересно…

Они лежали в ночной темноте, прижавшись друг к другу. Где-то на улице — уныло и жутко строчил одинокий автомат.

— Был… — после нескольких минут тишины сказала Алима.

— Его… убили?

— Да, убили. Он был директором телерадиокомпании. Повстанцы, когда пришли сюда — расстреляли его за то, что он говорил за диктатора Барре. Он думал, что сумеет им объяснить… это была просто работа, только и всего. Но им не нужны были объяснения. Они поставили его на колени перед камерой и выстрелили в голову. Меня заставили смотреть…

— Извини.

— Ничего. Это сделал мой народ. А не твой. А мой сын погиб на улице, когда началась перестрелка между этими… и американцами. Я так и не знаю, от чьей пули он погиб.

— Я американец, американский солдат — неожиданно даже сам для себя сказал сержант — из морской пехоты.

— Я это поняла… — сказала Алима… — ты не такой как местные. И говоришь по-английски как американец.

— И ты… все равно спасла меня?

— Я же не знала…

— А если бы знала?

Алима долго молчала.

— Все равно бы спасла — сказала она.

— Но почему?

И снова молчание…

— Когда американцы пришли сюда… они пришли сюда чтобы защитить нас от нас же самих. Я говорила с ними… офицер распорядился, чтобы мне давали лекарства со складов и помогли с открытием больницы. Это было до того, как ваши солдаты… попали в засаду в городе. Потом — мне пришлось скрываться… потому что меня хотели убить. Мне и сейчас приходится скрываться.

— Почему? Потому что ты взяла лекарства у американцев?

— Нет, потому что лечила людей. Местные считают, что нельзя лечить людей лекарствами, которые есть у белых. Те, кто приходит ко мне со своими болезнями, делают это тайно. Местные считают, что тот, кто лечит людей, идет против воли Аллаха. Если человек заболел — это в воле Аллаха, а врач нарушает его волю.

— Господи…

— Таков мой народ…

Теперь уже молчал сержант.

— Ты знаешь, что я сделал?

— Мне это неважно.

— И я не могу здесь оставаться. Мне нужно вернуться к себе домой.

— И это мне неважно…

Тряпки не горели, даже щедро политые керосином. Сержанту пришлось поджигать несколько раз, прежде чем на берегу разгорелся костер.

Он подбросил в него выброшенный на берег и просохший древесный хлам. В нескольких шагах от него — тяжко дышал океан.

Им пришлось ждать больше часа, прежде чем сержант услышал далекий едва слышный рокот. К ним — приближались две, почти невидимые в темноте скоростные резиновые лодки с жестким днищем…

Одна из лодок ткнулась носом в берег, с нее выскочили четверо — в черных гидрокостюмах с автоматическим оружием, приборами ночного видения. Вторая лодка — очевидно, со спаркой ротных или с крупнокалиберным пулеметом — осталась в кабельтове от берега, прикрывать высадку.

Мощный, сфокусированный луч света высветил их на мгновение и тут же погас.

— Сержант морской пехоты Бунт?

— Так точно — ответил сержант.

— Кто с вами?

— Дружественное население…

— Сэр, три минуты, не больше. Здесь опасно оставаться.

Они посмотрели друг на друга. Говорить было не о чем.

— У тебя там может быть настоящая больница. Большая больница — сказал сержант.

— Знаю. Но кто будет лечить людей здесь?

Сержант попытался вложить ей в руки пояс с остатками денег, она с яростью оттолкнула его.

— Я же сказала — не возьму!

Черт…

— Эй, парни, у вас есть комплект медика?

— Да, сэр — сказал один из морпехов из «группы прямого действия» — я санитар отряда.

— Тащите сюда! И аптечки тоже, они уже не понадобятся.

Тюлени удивленно повернулись к нему.

— Живо!

Командир четверки кивнул — и через минуту у ног Алимы лежал целый рюкзак с полным комплектом полевого медика, предназначенным для обработки как минимум двадцати тяжелых ранений и несколько аптечек.

— Прости за все, хорошо?

Алима отвернулась.

— Иди с миром…

Сержант пошел к лодке, опираясь на суковатую палку, там его приняли, помогли забраться. Следом, один за одним — перевалились за борт тюлени, не прекращая держать под прицелом своих автоматов окрестности.

— Десант на борту! Груз на борту, сэр! — крикнул морпех, отступавший последним.

Рулевой включил моторы на реверс — и лодка, пятясь, пошла в море. Кто-то — выдал условную серию второй, прикрывающей лодке — все в порядке, возвращаемся…

Лодка развернулась — и, осев на корму и взревев двигателями, с ускорением пошла в открытое море…

— Йе-ху! — крикнул один из морпехов, радостный от того, что все хорошо закончилось.

Санитар подсел к сержанту, сидевшему у борта.

— С вами все нормально, сэр? Я имею в виду — дотянете до авианосца? Там вас осмотрят нормальные медики, куда до них мне, недоучке.