Прелюдия к Основанию [Прелюдия к Академии]

Пришла странная мысль: разве возможно было бы не заметить, как пролетел целый день – там, на родной планете! А здесь, на Транторе? С его идеальным климатом? Казалось, что его окружает ничто, пустота. Неужели все прошло мимо – и порывистый ветер, и пронизывающий холод, и перехватывающая дыхание сырость?

Да, наверное. Все, что ему осталось – это сегодняшний день. Завтра он отправляется. Надо использовать этот последний день для того, чтобы насладиться этими местами. Ведь, в конце концов, он, может быть, уже никогда не вернется на Трантор. Однако, его не оставляло тяжелое, беспокойное чувство.

Он повел себя слишком независимо с человеком, который наделен властью заточить его в тюрьму, или даже казнить. Достаточно одного распоряжения владыки – и Селдона ждет социальная, экономическая смерть, утрата положения и статуса. Перед тем как отправиться спать, Селдон заглянул в компьютерную комнату гостиницы и просмотрел энциклопедические данные о Клеоне.

Высокое происхождение Императора не оставляло никаких сомнений. Превозносились его достоинства и деяния как, впрочем, и у любого другого владыки.

Все это Селдон бегло просмотрел. Однако, его очень заинтересовало то, что Клеон родился во Дворце и никогда не покидал своих владений. Он никогда не был даже на самом Транторе, не говоря уже о других уголках этого бездонного мира. Возможно, это было следствием заботы о его безопасности и неприкосновенности, но, вместе с тем, это означало, что Император сам был узником – осознавал он это, или нет. Безусловно, он был узником самой великолепной и роскошной тюрьмы в Галактике, но, все-таки, тюрьмы… И, несмотря на то, что Император оказался человеком с мягкими манерами, и не проявил никакой кровожадности и неистовости, свойственной своим предшественникам, – ничего утешительного в том, что Селдон привлек столь пристальное внимание владыки, – не было.

Селдона радовала мысль о том, что завтра утром он отправится на Геликон, где самый разгар зимы (и довольно суровой зимы, и, все-таки, это дом). Он поднял голову и взглянул в высоту, откуда струился рассеянный неяркий свет. Несмотря на то, что здесь не бывает дождей, – воздух влажный.

Неподалеку от скамейки, на которой расположился математик, бил фонтан, листва на деревьях была густой, сочной, никогда не знавшей засухи. Время от времени в густой растительности раздавались шорохи и возня, словно там шевелились маленькие зверьки. Он слышал пение птиц. Тот самый Трантор, известный во всей Галактике как искусственно сооруженный из металла и керамики, в этом тихом уголке выглядел весьма живописно.

Несколько прохожих прогуливались по парку. На всех были светлые головные уборы.

Совсем близко прошла хорошенькая молодая женщина; она склонила голову, и Селдон не успел разглядеть ее лица. Потом мужчина бросил на него беглый и безразличный взгляд и уселся прямо напротив, закинул ногу на ногу, достал карманный принтер и начал прилаживать наушники.

Все мужчины были одеты в светлое, женщины, преимущественно – в белое. Возможно, атмосфера Трантора располагала одеваться в легкие светлые одежды.

Он с интересом оглядел свой геликонский костюм, в котором преобладали темно-коричневые тона. Если бы пришлось оставаться на Транторе, возможно, ему бы потребовалась удобная, легкая одежда, чтобы не стать предметом для любопытства и насмешек. Вот и этот мужчина с принтером, сидящий напротив, бросил на него более пристальный взгляд, явно заинтересовавшись одеждой пришельца из Внешнего Мира.

Селдон с облегчением отметил, что этот тип не улыбается. В философском смысле, он сам был выше того, чтобы обращать внимание на подобные насмешки. Однако, трудно было ожидать, что подобная ситуация может доставить ему удовольствие.

Селдон беспрепятственно наблюдал за мужчиной, поскольку тот выглядел поглощенным своими собственными размышлениями. Несколько раз Селдону казалось, что мужчина готов заговорить с ним, но почему-то не решается. Эта ситуация начала забавлять математика. Он гадал, чем все это кончится.

Селдон изучал внешность своего соседа. Это был высокий, широкоплечий человек, без малейшего намека на полноту. В темных волосах незнакомца поблескивали отдельные светлые пряди. Он был гладко выбрит и производил впечатление человека, наделенного большой физической силой, несмотря на то, что мускулы не бросались в глаза. Слегка шероховатое лицо было привлекательным, но без намека на «смазливость». Наконец, мужчина преодолел свою нерешительность и обратился к нему. Селдон решил для себя, что этот человек симпатичен ему.

– Простите меня, – проговорил незнакомец, – вы, случайно, не были на Конгрессе Математиков?

– Да, был, – подтвердил Селдон.

– Я так и думал. Мне показалось, что я вас там видел. Еще раз, простите, именно это обстоятельство и заставило меня остаться здесь, в парке. Я не помешаю вам?

– Нет, нет, что вы! Я просто наслаждаюсь прекрасными минутами.

– Любопытно, угадаю ли я и дальше. Вы профессор Селдон?

– Селдон. Хари Селдон. Верно. А кто вы?