Прелюдия к Основанию [Прелюдия к Академии]

– Кроме того, я встретил еще одно упоминание о Ренегате, – не без внутреннего колебания признался Селдон, – только не уверен, что правильно понял…

– Я же говорю, – перебил Хьюммен, – книга бестолковая!

– И все-таки, мне показалось, что они убеждены в способности Ренегата улавливать человеческие эмоции… перехватывать их.

– Любой более-менее выдающийся политик может обладать этим свойством, – пожав плечами, возразил Хьюммен. – Это называется – харизма, когда срабатывает.

Селдон вздохнул.

– Хотелось бы верить, что речь шла именно об этом… Кажется, я бы многое отдал за то, чтобы, отыскать этого древнего гуманоида и задать ему ряд вопросов.

– Для чего? – спросил Хьюммен.

– Для того, чтобы лучше понять изначальное галактическое общество, состоящее из нескольких Миров. На примере такой миниатюрной Галактики можно было бы попытаться вывести законы психоистории…

– А ты уверен в том, что получил бы достоверную информацию? Спустя тысячи лет, можно ли доверять памяти робота? За это время объем его памяти мог разрушиться…

– Верно! – неожиданно вступила в разговор Дорс. – Примерно то же, что происходит с компьютерными записями, помнишь, я тебе говорила? С течением времени ячейки его памяти могли переполниться, разрушиться, информация – затереться… Ты можешь извлечь информацию какой угодно давности, но чем древнее она – тем менее достоверна; неважно, о чем идет речь!

Хьюммен кивнул.

– Это основополагающий принцип информатики!

– Нельзя ли предположить, – задумчиво произнес Селдон, – что часть информации, самой важной, может быть защищена? Если мы имеем дело с очень большими объемами, то чем больше объем, тем надежнее защищаются отдельные его части?

– Ключ к пониманию – слово «отдельные». То, что могло быть описано (иными словами – сохранено) в Книге может не представлять для тебя ни малейшего научного интереса. И, наоборот, туда не вошла информация, которая необходима тебе. Аналогично и с памятью робота.

Селдон разочарованно развел руками:

– За что бы я ни хватался в поисках ответа, все пути приводят в тупик… Стоит ли продолжать, в таком случае…

– Сейчас все может казаться безнадежным, – Хьюммен говорил совершенно безразличным тоном, – но вот появляется гениальный человек, которого выдвигает само время, и все меняется. Тебе необходимо время! Кажется, мы подъезжаем к стоянке. Давайте-ка выйдем и перекусим.

После обеда (показавшегося после Микогена весьма посредственным), Селдон признался:

– Ты кажется, считаешь меня тем самым гением, которого выдвинуло время! А вдруг я не тот человек?

Хьюммен согласился:

– Все может быть! Но я не знаю другого. Альтернативы нет! Следовательно, я могу надеяться только на тебя!

Селдон печально вздохнул.

– Знаешь, меня это начинает все больше и больше захватывать…

Паровые штольни

Амариль, Юго – …математик, второй после Хари Селдона, внесший значительный вклад в детальную разработку психоистории. Именно он…

Однако условия, в которых прошла его молодость, еще более драматичны, чем его судьба как ученого. Рожденный в семье низшего сословия, в одном из секторов древнего Трантора – Дахле, он был обречен на прозябание.

Счастливый случай, познакомивший двух математиков, позволил ему…

Галактическая энциклопедия.

Глава 61

Император Галактики чувствовал себя истощенным – психически истощенным.

Его губы устали от бесконечных благосклонных улыбок, которые он был обязан выдавливать из себя через определенные промежутки времени. Ему ломило шею от нескончаемых поворотов головы, когда он вынужден был изображать заинтересованность то в одном собеседнике, то в другом. Его уши болели от бесчисленных излияний, которые он обязан был выслушивать. Все его тело ныло от невероятно большого числа вставаний, необходимых для приветствия и протягивания руки навстречу входящим гостям. Все это составляло его постоянные обязанности при встрече Мэров, Вице-королей и Министров, их жен, мужей со всех частей Трантора и, что было еще хуже, из всех уголков Галактики. Тысячи гостей, все в разнообразных одеждах – от витиевато-украшенных до диковинных. Он должен был воспринимать резавшее слух бесконечное разнообразие акцентов, трудно переносимое из-за желания говоривших – следовать изысканным традициям Галактической Вселенной. Самым отвратительным было то, что Императору надлежало помнить содержание огромного числа обязательств, условностей, соглашений – часто с трудом разбирая услышанное. Весь церемониал был запротоколирован – все взгляды… жесты… При этом Демерзель неусыпно следил, чтобы все неуклонно соблюдалось.